— Ты не он, Андрей, — взгляд мутнеет, и что-то плещется смутно знакомое на самом дне. Искрится. — Я люблю тебя таким, какой ты есть. Не за что-то, а просто так. Потому что ты есть.
Смотрю на нее и понимаю, что в ушах закладывает. Меня вымывает на берег. Сдавливающая шею веревка распускается, и я притягиваю девушку к себе в жадном поцелуе. Набрасываюсь, как животное, но оторваться уже не могу.
— Скажи мне, что ты моя, — отрываюсь на секунду, стирая багровый развод с губы. Жадно дышу так, что грудная клетка ходуном.
— Я твоя, — моя конечная. Приехали.
Не понимаю, как мы добираемся до подъезда, потому что я буквально несу ее на себя, прижимая к каждой поверхности. Калейдоскопом проносится окружающее пространство. Пол под ногами движется.
Окунаюсь в нее полностью, слизывая соленые бисеринки пота, стекающего по шее. Мне тоже жарко. Не обращаю внимания на консьержа, тяну Есю к лифту и нетерпеливо стучу локтем по кнопке. Ну где же ты, адова машина?
Сам же погружаю руку в густые локоны и оттягиваю назад, заглядывая в блестящие глаза. Зацелованная и румяная, сейчас она смотрится лучше, чем и всегда. Ей иду я.
— У тебя есть последний шанс уйти, — ладонь на пояснице сжимается сильнее, я специально насаживаю ее на возбужденный член. Смотри, пожалуйста, чем все закончится, если ты поднимешься. Она раскрывает губки и выдыхает. Плевать, на все. Скажи «да», пожалуйста.
— Да.
Створки лифта открываются одновременно с ее ответом, и я толкаю ее в узкое пространство, слепо нажимая все кнопки сразу же. Черт с ними! Кожа под руками плавится. Девушка томно дышит в рот, а я наконец-то делаю то, что так безумно хочу уже давно.
Закидываю ногу к себе на бедро и провожу пальцами по истекающей промежности. Еся запрокидывает голову и отзывается глухим стоном. Целую шею и погружаю один пальчик в узкое местечко. Стон. Голова сносится. Створки лифта отворяются. Мы на чертовом втором этаже, мать вашу!
Закрываю Есю всем телом и бегло оглядываюсь…никого.
— Твою мать!
Створки закрываются, а Еся смеется мне в грудь. Моя девочка, никто ничего не увидел. И не увидит. Кроме меня. В который раз молюсь всем богам, что в лифте нет камер. Спасибо, господи, за скупых соседей. Одной рукой скольжу по гладким складкам, легонько надавливая на нежную плоть.
Стягиваю тонкую шлейку платья с молочной кожи и присасываюсь к местечку над грудью. Прикусываю и веду языком ниже, и только стягиваю лифчик, погружаю сосок в рот, как створки лифта снова разъезжаются. СУКА!
Поворачиваюсь — снова никого. Свирепо посматриваю на экран, подсвечиваемый разными цветами, ну хотя бы следующий этаж наш. Криворукое создание!
Створки закрываются, я снова опускаю взгляд на твердый сосок. Дую. Еся закрывают глаза и опускает голову мне на плечо. Кожа покрывается мурашками, прикусываю грудь.
— Нравится? — обхватываю горошинку и всасываю. Вакуум ей нравится, очень нравится. С такой силой сжимает мое бедро, что член проезжается по промежности. В голове бум, разум давно ушел в штаны. Жажда такая, как будто я девственник в пубертате, впервые коснувшийся девушки.
А может и впервые. Никогда ещё раньше обычные движения не вызывали у меня всепоглощающей агонии. И каждое прикосновение — маленький фейерверк.
— Да, — выдыхает и погружает руку в волосы. Стягивая и прижимая к себе.
Моей девочке нравится. И мне нравится.
Глава 30
Есения
Я вся горю. Меня охватывает такой волной разных эмоций, что не успеваю соображать. Только в квартире понимаю, что Андрей стянул уже с меня платье и прижал к трюмо так, что ноги беспардонно задрались на его пояс. Икры сдавливают подтянутые ягодицы.
— Красавица, — медленно окидывает каждый сантиметр открытой кожи и смакует, тяжело выдыхая горячий воздух.
Я пытаюсь сдвинуть ноги и чуть прикрыть грудь, но настойчивые руки хватаю меня за предплечья и задвигают за спину. Ягодицами скольжу по гладкой деревянной поверхности.
— Андрей, ты…смущаешь меня, — краснею, мне стыдно и одновременно так хорошо.
— Чем? — ведет губами по скуле и задерживается у ушка, прикусывая мочку. — Этим? — скользит пряжкой ремня по разгоряченным и влажным складкам. Холодный металл распаляет еще больше.
— Ан-н-дрей, — конвульсивно дергаюсь назад, но он настойчиво притягивает меня вперед. Соски ноют, и от отчаяния хочется кричать. Узел внизу живота становится все больше.
— Да?
— Андрей, я еще…
— Я знаю, — перебивает меня и ведет носом по влажной коже шеи.
Я пытаюсь связать хоть какое-то предложение, но яркие вспышки перед глазами мешают мне это сделать. До основания пронзает чем-то таким прекрасным, что полностью погружаюсь в момент. Губы пересыхают.
Андрей медленно погружает в меня один палец и прокручивает, второй рукой играется с грудью, а губами находит мои. Язык погружается в меня, имитируя все то же, что происходит внизу…пальцами. Так ярко.
Терпение заканчивается, я начинаю расстегивать рубашку, срывая пуговки. Пальцы наконец-то находят жесткую грудь, покрытую волосками. Скольжу по ней и обхватываю шею ладошками, прижимая ближе. Кожа к коже.
Андрей чертыхается, притягивает меня и заставляет обвить ногами. Руки мужчины впиваются в ягодицы, пока он тянет меня в комнату,
Прихожу в себя уже на кровати, когда ощущаю полностью оголенное тело Андрея на себе. Тяжесть давит, приятно. Глазами ощупываю каждый сантиметр идеальной фигуры, подтянутой, но не перекаченной. Тонкая поросль волос уходит вниз к возбужденному члену, прижимающемуся к внутренней поверхности бедра. Он подрагивается от прикосновений. Охватывает волнение, не страх, а волнение…не напортачить.
Член мягко скользит по складочкам, цепляя возбужденный клитор. Беззвучно охаю от полноты ощущений. Движение смазанные и повторяются снова и снова. С каждым разом чуть глубже, чуть сильнее. Давление слегка усиливается, а затем отпускает. Ноги подрагивают от предвкушения.
— Еся, посмотри на меня, — перехватывает лицо за подбородок и приподнимает так, что мы смотрим друг другу в глаза. — Вот так вот, моя красивая девочка.
И целует, снова и снова подкидывая меня на какую-то горку, пальцы сильнее сдавливают клитор, отпускают, и я оглушительно падаю вниз.
Стон срывается с губ и тонет в нашем поцелуе, когда к одному пальцу добавляется еще один. Глубже, сильнее, хлюпающие звуки больше не смущают, распаляют и доводят до безумия.
Грудь ходуном трется о волоски на груди Андрея.
Рукой мужчина сжимает сосок, а пальцы продолжают пронзать меня снизу. Глубже, еще и еще. Проходит так мало времени, прежде чем я сдавленно стону и откидываюсь на простыни. Пружинка внутри лопается, и я возношусь куда-то очень высоко, парю.
