— Я хочу, чтобы ты слышала меня, Надя. Есть вещи, слишком сложные для твоего восприятия, плюс они небезопасны. Некоторые аспекты лучше не знать. Я не хочу посвящать тебя в них, но и не хочу, чтобы в твоей милой голове каждый раз зрел план побега или еще какой недальновидный путь решения проблем. Потому что несмотря ни на что, я буду думать прежде всего о безопасности. Сейчас она касается не только тебя или меня, но и еще одного человека. Маленького, который точно не заслужил боли больше, чем уже получил.
Я понимала его мысли и чувства. Закрыв глаза, прошептала как на духу:
— Мне просто страшно и хочется сказать брату, что я в порядке.
Рашидов прищурился, а потом провел большим пальцем по моей губе, сминая жесткой подушечкой. Взгляд опять ощутимо прошелся по лицу и задержался на глазах. Мы постоянно смотрели друг другу в глаза, никто первым взгляд не отводил. Сейчас складывалось ощущение, что общение в больше степени проходило без слов.
— Я позаботился о том, чтобы он понял: с тобой все хорошо. Бояться тебе нечего, я сотру в порошок любого, кто хотя бы попытается причинить тебе вред, цветочек.
— Он знает? — волна облегчения прошлась по телу.
Я бесконечно хотела лишь передать это, больше ничего. Раз уж мне не светит вернуться домой сейчас. Раз нет возможности уехать подальше.
Но все чаще ловила себя на мысли, что мне, несмотря на всю ситуацию в целом, начинало нравиться проводить время с Рашидовым и его племянницей. Мне нравились эти завтраки и ужины в теплой семейной атмосфере. Нравилось, что иногда удавалось самой приготовить что-то и порадовать Арслана и Аишу. Нравилось, как перед сном он заходил к девочке, а там непременно была я. Читала ей очередную сказку. Мы словно семейная пара. Нравилось мне все это.
И не хотелось, чтобы подобные чувства шагали в сердце, однако же никто не стучал, дверь в него с ноги выбили.
— На тот номер пришло сообщение, но он отреагировал эмоционально, оскорбил ни в чем не повинного человека. В духе нашей первой встречи, — засмеялся и положил ладонь мне на шею, слегка сжимая.
Контроль не терял никогда. Душа ушла в пятки. Нет, если…Если…
— Что сделали с ним? — жестко выдала, отходя от мужчины. Руки мгновенно вспотели.
Рашидов ухмыльнулся сильнее и сделал шаг ко мне, потом еще и еще, пока горячие ладони не опустились на талию, сдавливая и притягивая к себе. Пока губы не коснулись уха и не прошептали, опаляя раковину горячим влажным воздухом:
— Почему ты все время ожидаешь худшего, цветочек? Я не собирался его трогать, соответственно, человек лишь передал информацию и ничего больше. Никто никого не отправил в больницу, не надо так нервничать на пустом месте.
Он в порядке. Закрыв глаза, шумно выдохнула.
В один момент я была спокойна как удав, а в другой хотела бросаться на амбразуру. С этим однозначно надо что-то делать. По спине спустилась струйка пота. Я откинула прядь непослушных волос и, глядя в обтянутую белой тканью грудь, выдала:
— Не называй меня так, — дернулась, вырываясь из горячих оков.
— Почему нет?
— Это унизительно, — хотелось звучать жестко, но получилось…как получилось.
— Что унизительного в том, что я сравниваю свою женщину с цветком? — забавно изогнул бровь и прошелся языком по белоснежному ряду ровных зубов. Оскал хищника перед броском.
Свою женщину. Я не могла контролировать внутренний трепет, который сковывал тело каждый раз, когда он так говорил. Называл своей, клеймил и словно метку ставил для всех вокруг. Как будто я не видела, как он при лицах мужского пола в доме напрягался и клал мне руку на бедро. Смешно и подумать, что кто-то мог бы осмелиться перейти ему дорогу в этом плане.
Лишь горничные смотрели на меня по-прежнему с пренебрежением. Но так, чтобы Рашидов не заметил.
Дыхание опять сбилось.
— Но у меня есть имя.
— Я знаю, Надя, оно прекрасно, но не лишай меня возможности ласкать твои уши и таким способом, — прошелся губами по мочке, вызывая табун мурашек на вспотевшей от эмоций коже.
Мы сталкивались характерами. Но в то же время поведение Темного отличалось, слишком разительно, от того, что я видела прежде. Что повлияло? Однозначно, племянница. Она каким-то непостижим образом превращала дикого тигра в милого кота, не доброго, но довольного.
Мне нравилось наблюдать за ними со стороны, но каждый раз не удавалось делать это незамеченной. Вроде бы находясь далеко и за какими-то огромными предметами по типу колонны или массивной скульптуры, несложно остаться в тени, но цепкий мужской взгляд мог почувствовать меня из любой точки. Он перехватывал сразу же. Улыбался в ответ кривовато, как бы с насмешкой. Мол я тебя поймал.
Сердце пропускало удар и приходилось прятаться. Краснеть до кончиков пальцев. Странно признаваться самой себе, что я насаждалась наблюдениями. Тем, как менялось его лицо от сдержанно-злобного к отчаянно-счастливому. С Аишей он преображался. Не был таким напряженным, морщины на лице разглаживались и молодили его на добрых лет пять, снимали тень постоянной усталости и бессонницы. На каждую его открытую улыбку я улыбалась в ответ, не упуская из внимания ямочки на щеках и подбородке Рашидова. Добродушно. Начинаешь забывать, какой он на самом деле человек.
В один из таких дней, я молчаливо сидела в саду, перебирая цветы в огромном вазоне. Это стало моей новой забавой — заниматься растениями, чтобы хоть как-то отключить мысли. Рашидов не возражал, он и сам подолгу уезжал из дома, так что пересекались мы с ним только утром и ночью…Он приходил, спешно принимал душ, ложился в кровать и каждый раз прижимал меня к себе, настойчиво целуя в шею. Мужчина знал, что я не сплю. Знал, что жду. И только после такого вот ночного ритуала я могла заснуть. Нонсенс.
Шип розы больно вспорол в руку. Тонкая струйка алой крови пустилась по запястью. Я зажмурилась и достала платок, перевязывая раненую конечность. Ну что за неосторожность!
— Дядя Арслан, а Надя мне вот такие косы заплела! Правда красивые? — девочка в кресле резко развернулась, показывая две плотные косички.
— Очень красивые. Ты прекрасна, мое сокровище.
Рашидов с улыбкой смотрел на Аишу, после чего поцеловал в лоб и спросил:
— Тебе понравились подарки?
— Очень, особенно книга с подсветкой.
Да. Даже мне она понравилась, чего уж там о ребенке говорить. Через пару дней после приезда хозяина, прибыла доставка со множеством подарков для малышки …и меня. Для Аиши был целый набор из книг, игрушек, а для меня гора одежды. Носить не переносить. На все вопросы о целесообразности траты средств на то, что я не смогу надеть даже по одному разу (куда я сейчас могла бы надеть вечерние платья?), звучал жесткий ответ:
— Я захотел, я купил. Разговор окончен.
Порой настойчивость, с которой он двигался на меня, доводила до трясучки. Хотелось биться головой о стенку.
