– Неплохо было бы. Надо ей объяснить, что пока еще ничего не известно. Смогут ли как-то ей помочь?
– Не поняла, – сказала Анна. – С чем помочь?
Марк Анатольевич ответил:
– У новой девушки плановое кесарево послезавтра. К этому времени хотят попробовать выделить из крови Марии и ребенка антитела, а они у них есть (анализы показали), и ввести их матери, чтобы проверить, поможет или нет. Это экспериментальная ситуация. Если это поможет и ребенок второй женщины выживет, то, значит, на основе крови можно сделать лекарство и вводить его беременным по всей стране.
– Без каких-либо серьезных испытаний?
– Это и будет испытание. Вряд ли кто-то откажется. Так у них шанса совсем не было, а теперь хоть какой-то.
– Но наш малыш по-прежнему единственный, кто выжил?
– Да, – ответил Марк Анатольевич, – я работаю непосредственно в штабе по борьбе с этой заразой. Пока никаких сведений о других выживших не поступало.
Анна глубоко вздохнула.
– У Марии сейчас есть кто-нибудь?
– Я закончил ее осматривать минут десять назад, – ответил Марк Анатольевич, – она оставалась одна.
– И как у нее со здоровьем? Есть какие-то отличия от других женщин?
Марк Анатольевич покачал головой и как будто скривил слегка губы.
– Да нет, физически никаких. Но анализы показывают, что ее организм выделил антитела к этой заразе, которые она передала ребенку. И сурфактант в его организме выделяется в нужных количествах. Видимо, мать смогла перебороть этот патологический процесс. Антон Дмитриевич говорит, что в родах тоже ничего экстраординарного не было. Посмотрим, что более глубокие исследования покажут. Может быть, какая-то генетическая мутация, которая позволила справиться с болезнью.
– Лишь бы это помогло другим женщинам, – сказала Анна, подходя к двери.
Она кивнула мужчинам и вышла в коридор. Сделав пару шагов, Анна услышала скрип двери и оглянулась. Ее догнал Антон.
– Слушай, не хотел тебе при москвиче говорить. Но мы с коллегами решили отметить вечером это дело. Тем более что от нас тут больше ничего и не требуется. Только подай, принеси да подробности расскажи. Хотим вечерком сходить в ресторанчик посидеть, главный в курсе. Но он сегодня москвичей развлекать будет, а мы отметим маленьким коллективом: врачи, акушерки и ты, конечно.
Анна не любила такие сборы и обычно от них отказывалась. Видимо, мысли отразились на ее лице, поскольку Антон сразу же добавил:
– Ну что ты скривилась? Ты сколько сил уже потратила на этих баб чокнутых. Отдохни хоть немного, расслабься. Это и твоя заслуга. Сколько ты возле нее сидела, когда ее дочка с окна сиганула.
– Зачем так грубо…
– Да ведь это правда! Приходи. Мы в семь стартуем, после работы.
– Да я даже не одета для ресторана.
– Забей на это. Без тебя не поеду.
Анна смирилась: от Антона легко было не отделаться.
– Ладно, хорошо. Тогда в ординаторской к концу дня встретимся.
– Вот и умничка, – улыбнулся он. – Пойду дальше москвича развлекать.
Анна подошла к палате Марии. Дверь была закрыта. Она замерла, прислушиваясь, вроде бы голосов не раздавалось. Анна потихоньку заглянула: пациентка была одна.
– Здравствуйте! – сказала Мария, попытавшись улыбнуться. Анна заметила, что выглядела она сегодня лучше: кудри были собраны в хвост, а лицо даже немного накрашено. Больничный халат был аккуратно завязан и подчеркивал увеличившуюся грудь.
– Как ваши дела, Мария? Все хорошо?
– Насколько это возможно. Это такое счастье, что с малышом все в порядке, – смущенно улыбнулась она. – Но все суетятся, бегают вокруг. У меня сегодня кровь и другие анализы уже раз десять брали.
– Они пытаются помочь другим. Хотят понять, что позволило вам с сыном преодолеть болезнь.
– Ученые… Им не объяснить, что силы мне дала вера.
Анна мягко улыбнулась в ответ.
– Я слышала, – аккуратно начала она, – что сюда приехал отец Николай Коломийцев. Вы не видели его?
– Мельком. Он заглянул и сказал, что скоро придет поговорить.
– Вы же с ним уже знакомы?
– Да, немного. Я упоминала в дневнике. Вы ведь его прочитали?
– Да, но обсудить не удалось. Теперь другие заботы, – Анна выдавила из себя улыбку, пытаясь скрыть волнение. – У вас сегодня день визитов. Думаю, я вам не буду нужна, вокруг и так очень много людей.
– Нет, Анна, что вы?! Мне очень помогает ваше общество. Если честно, я хотела поговорить.
Анна уже собиралась сбежать, чтобы не пересекаться с будущими визитерами, но долг не позволил уйти.
– Да, конечно. Что вас беспокоит?
– Муж. Он… – Мария заволновалась. – Он не принимает, не понимает того, что произошло. Как будто это обычный ребенок! Причем как будто это чужой ему ребенок!
– Мария… – Анна присела на соседнюю кровать. – Ему тяжело. Он очень любил вашу дочь, а этот ребенок… Мужчины не так это воспринимают. Это женщина носит малыша под сердцем девять месяцев. Он уже живет для нее в утробе. А для мужчины ребенок становится чем-то реальным, только когда он уже берет его на руки. Многие ждут этого момента, но ваш муж не мог ждать, поскольку был уверен, что не увидит вашего малыша живым. А вот свою дочь он видел, и он ее потерял.
– Вы так уверенно говорите, вы же даже незнакомы с ним.
Анне пришлось признаться:
– Я вчера встретила его, когда уходила с работы. Он подвез меня домой, и мы немного поговорили, – Анна не стала упоминаться про пляж. Она была уверена, что и Олег про это никому не расскажет.
– Обо мне? – напряглась Мария.
– Нет, про Алину немного. Совсем немного. Он не откровенничал, а я и не спрашивала. Я попыталась ему объяснить, что нужно смириться с произошедшим, как бы это ни было трудно. И я уверена, что он справится. Но ему нужно время. Я думаю, – на самом деле Анна в этом сомневалась, но говорить Марии об этом не стала, – что, когда он возьмет ребенка на руки, когда вы начнете жить обычной семейной жизнью, все вернется на круги своя.
– Но почему так? Почему он никак не хочет понять?
Анне захотелось крикнуть: «Да что понять? Твою избранность, про которую сейчас все начнут говорить? Ты же об этом думаешь, а не о том, что твоему мужу тоже тяжело», но промолчала. Она видела, что Мария отчаянно хочет внимания, что в ее жизни наступил звездный час и ей нужно, чтобы муж его разделял. Они должны выглядеть идеальными родителями идеального малыша. Но, с другой стороны, разве Анна могла осуждать Марию? После всего, что с ней случилось, та просто хотела наконец порадоваться жизни, насладиться ролью матери, которую она могла утратить насовсем. Как же все это было сложно.
