Шейх Джасим, желая скрыть развернутую им совместно с шейхом Султаном подготовку к морскому набегу на Бахрейн, имитировал видимость готовности к тому, чтобы примирить шейхов ‘Ису и Султана. Предложил себя правителю Бахрейна в качестве посредника в этом деле. Но поскольку серьезными его намерения не были, то и успеха они не возымели. Более того, шейху ‘Исе стало известно, что шейх Джасим разрешил шейху Султану поселиться с его племенем в Зубаре, где тот и занялся сбором парусников для задуманного им нападения на Бахрейн.
Подполковник Ф. Вилсон, тогдашний английский политический резидент в Персидском заливе, разделял обеспокоенность шейха ‘Исы в связи с поселением племени бану ибн ‘али в Зубаре. Насчитывало оно 1 500 человек, включая женщин и детей. Пользовалось авторитетом среди племен Прибрежной Аравии. Существовала опасность, что под влиянием этого племени, которое поддержали и род Аль Тани, и турки, от лояльности клану Аль Халифа могли отойти, и даже встать на сторону племени бану ибн ‘али, обитавшие в районе Зубары племена бану на’им, ал-чабан и бану давасир.
25 апреля шейх Султан, вождь племени бану ибн ‘али получил письмо от Ф. Вилсона. В нем английский резидент писал, что поселения племени бану ибн ‘али в Зубаре британское правительство не допустит. Но если шейх согласится покинуть Зубару, то г-н Гаскин (помощник Вилсона) поможет ему «снискать снихождение» у шейха ‘Исы.
В ответном письме шейх Султан попросил Ф. Вилсона дозволить ему остаться с племенем в Зубаре до окончания сезона «жемчужной охоты». Пояснил, что покинуть Зубару немедленно племя не может, ибо часть его уже вышла в море на жемчужную ловлю.
Ни в какие переговоры с шейхом по вопросу о приемлемых для его племени сроках ухода из Зубары Ф. Вилсон вступать не собирался. И в следующем письме на имя шейха известил его о том, что имеет полномочия на то, чтобы заставить племя бану ибн ‘али покинуть Зубару силой, если потребуется, в том числе путем захвата его судов.
Англичане хотели решить этот вопрос как можно скоро. У них не остались незамечеными ни поездка муташаррифа Эль-Хасы, Ибрагима Фавзи-паши, в Катар (май 1895), ни его встреча с шейхами Джасимом и Султаном в Зубаре. Не могли не обратить внимания они и на последовавший затем приезд в Зубару мудира ‘Укайра с солдатами и каменщиками для укрепления поселения, а также на полученные ими сведения о распоряжении, отданном муташаррифом Насиру ибн Мубараку и племени бану хаджир встать лагерем у Зубары. Прознали англичане и об обращении шейха Султана к муташаррифу Эль-Хасы с просьбой взять его племя под защиту Порты.
Согласно сведениям, поступавшим в резидентуру, сообщал Ф. Вилсон, приготовления к вылазке на Бахрейн шли полным ходом. С учетом всего происходившего английские колониальные власти в Индии одобрили предложение политического резидента об аресте парусников племени бану ибн ‘али, если оно откажется покинуть Зубару. О принятом ими решении англичане информировали Константинополь. Одновременно с этим отправили в Зуба- ру посланца, дабы поставить в известность об их решении и шейха Султана. Миссию эту возложили на Льюиса Пелли.
Прибыв в Зубару (07.07.1895), Л. Пелли пригласил шейха Султана для встречи и беседы с ним на борт английского военного судна «Сфинкс». Сославшись на болезнь, явиться на встречу шейх отказался. Тогда Л. Пелли послал к нему Гаскина в сопровождении Мухаммада Рахима, тогдашнего английского агента на Бахрейне. Приказал, чтобы они вручили письмо Ф. Вилсона с изложением решения британского правительства лично шейху Султану, и потребовали от него ответа в течение шести часов.
Высадившись на берег, представители Л. Пелли отправились к жилищу шейха Султана. Но по пути туда их остановил турецкиий патруль, потребовавший, чтобы инглизы проследовали к их начальнику (мудиру). В ответ на это Гаскин заявил, что нужды встречаться и беседовать с турецким чиновником у него нет, так как ни турецкий суверенитет над Зубарой, ни присутствие в Зубаре представителя турецких властей законными английское правительство не считает. После получасовой словесной перепалки Гаскин все же добрался до жилища шейха Султана и вручил ему письмо Ф. Вилсона.
Ознакомившись с содержанием письма, шейх племени бану ибн ‘али сказал, что он — не поданный и тем более — не раб шейха ‘Исы. И хотя противостоять мощи англичан едва ли сможет, но хотел бы заметить, что никакая сила британцев и никакие их действия не заставят его вернуться на Бахрейн. И что лучший способ решить возникший вопрос — это дать ему и шейху Джасиму время, чтобы вступить в переписку с шейхом ‘Исой и миром уладить их конфликт. А вот угрозы британцев в его адрес здесь ни к чему, ведь никаких отношений у него с ними не было и нет.
Гаскину и его компаньону не оставалось ничего другого, как возвратиться на «Сфинкс». С учетом бескомпромисной позиции шейха Султана, а также того, что никакой реакции ни со стороны турок, ни со стороны шейхов Джасима и Султана по истечении времени, отведенного им для ответа, не последовало, англичане приступили к силовым действиям (08.07.1895). Выполняя отданный ему приказ, командир «Сфинса» захватил 8 стоявших в бухте Зуба- ры парусников племени бану ибн ‘али.
Турецкий чиновник, находившийся в Зубаре, выразил протест Л. Пелли по поводу действий «Сфинкса». Отметил, что Зубара — это часть Катара, находящегося под сюзеренитетом Османской империи. Потребовал, чтобы английская канонерка немедленно покинула бухту Зубары. Обратил внимание на то, что на нескольких парусниках, задержанных англичанами, имелся выловленный жемчуг и нераскрытые еще жемчужные раковины. И подчеркнул, что если что-нибудь из этого пропадет, то ответственность за происшедшее будут нести англичане.
В тот же день, 8 июля 1895 г., «Сфинкс» покинул Зубару и отправился на Бахрейн вместе с 8 задержанными им парусниками, которые англичане передали шейху ‘Исе.
Шейх Джасим внимательно наблюдал за действиями англичан в Зубаре. Выступая на стороне шейха Султана, во все происходившее, вместе с тем, не вмешивался. Свое мнение о случившемся изложил (10 июля 1895 г.) в письме на имя Ф. Вилсона. Указал, что акцию англичан иначе как угрозой применения силы в отношении народа Катара назвать нельзя. Сделал акцент на том, что избежать стычки и кровопролития удалось только благодаря обходительности и здравомыслию шейха Султана. Что же касается захвата английским военным судном восьми парусников с добытым уже жемчугом и нераскрытыми еще жемчужными раковинами на борту, и другим имуществом, писал он, то это, на его взгляд, есть ничто иное, как нарушение самими же англичанами мира на море, к соблюдению которого они постоянно призывают арабов Прибрежной Аравии.
Упоминая о племени бану ибн ‘али, высказал мнение о том, что оно едва ли покинуло бы родные земли, если бы там над ним не глумились. Отзываясь об этом племени как именитом и достойном, а не бунтовщическим, каким его рисуют власти Бахрейна, уведомил, что готов был бы поручиться перед шейхом ‘Исой, что никаких враждебных акций с их стороны из Зубары в отношении Бахрейна не последует. Заметил, что члены этого племени бедны и зарабатывают на жизнь тяжелым трудом в море, используя принадлежащие им парусники, которые у них отобрали. Напомнил, что многие рода и колена этого племени издревле проживали в Катаре, сначала в Эль-Фурайхе и Зубаре, а затем — в Эль-Хувайле и в Эль-Бида’а. И потому за дела их в Катаре отвечает именно он и стоящий над ним Аллах!
