Не переставая пришпоривать коня, Милон обернулся. Он уже обогнал группу бегущих сибаритов метров на двести. Он заметил, что некоторые уходят по склонам холмов. Невозможно было рассчитывать только на помощь горстки всадников, которыми он сейчас располагал. Он сделал знак наступающему к морю кавалерийскому отряду, и тот повернул, чтобы встретиться посередине пути. В этом месте они замкнут окружение.
Два ряда конных воинов соединились в один и повернулись к противнику. Сибариты все еще бежали в их сторону. Многие из тех, кто оказался ближе к холмам, изменили траекторию, чтобы присоединиться к бегущим по склонам. Как только прибудет пехота, кротонцы замкнут окружение, и тогда уже никто не уйдет.
Сибариты замедлили бег, остановившись в нескольких шагах от всадников. Они оглянулись, вытаращив от ужаса глаза, и увидели, как их догоняют измученные товарищи. За ними гнались пехотинцы, которые того и гляди их настигнут. Они уставились на всадников с обнаженными мечами. Было очевидно, что смерть неизбежна.
Милон пришпорил коня и высоко поднял меч. Сибариты и кротонцы уставились на него в таком напряженном молчании, что можно было услышать шум волн.
— Пленники, лечь без оружия! — Он указал на землю перед ближайшими к нему сибаритами. — Я сказал, на землю!
Мгновение сибариты колебались; однако слово «пленники» пробудило в них проблеск надежды. Стоявшие перед Милоном солдаты легли, не сводя глаз со всадников.
Милон повернулся.
— Двигайтесь к морю, — приказал он нескольким своим людям. — Держитесь вдоль берега и проследите за тем, чтобы сибариты понимали: если они сдадутся, им сохранят жизнь. Донесите мой приказ и до нашей конницы.
— Да, господин! — Всадники затрусили прочь, выкрикивая его указания встречным конным кротонцам и сибаритам.
Милон повернулся к другому отряду.
— Поезжайте к холмам. Передавайте всем то же сообщение. — Он повернулся к третьей группе всадников. — А вы — за мной.
Милон поскакал вперед. Лежа на земле, испуганные сибариты увидели, что кротонский главнокомандующий мчится прямо на них с поднятым мечом. Они откатились в сторону в отчаянной попытке предотвратить удар, но Милон ограничился тем, что проскакал мимо поверженных сибаритов, пока не достиг первых кротонских пехотинцев. Там он разделил свою группу всадников и поскакал между двумя рядами, передавая приказ брать сибаритов в плен. Ему пришлось дважды проделать один и тот же путь, пока убийства не прекратились.
В конце концов удалось окружить около десяти тысяч человек. «Должно быть, сбежали пять или шесть тысяч», — сказал себе Милон. Он оглядел обе стороны равнины, и ему вдруг пришло в голову, как сейчас мучаются неизвестностью жители Кротона. Он подозвал пару гонцов и послал их в Совет и общину, чтобы они передали весть о победе и истреблении грозной сибаритской конницы.
Когда гонцы ускакали, Милон отдал приказ созвать командующих и двинулся к северной части равнины. Он был доволен захватом стольких пленных. Этого было достаточно, чтобы взять в плен весь Сибарис. Тридцать тысяч человек, которые так неразумно решили поиграть в войну, значительно превышали цифру, которую мог позволить себе потерять этот город. Если они не вернут хотя бы десять тысяч пленных, Сибарис безнадежно увянет.
Через несколько минут он встретился с пятью своими командирами. Время поджимало, поэтому они даже не спешились.
— Что с Телемахом? — спросил Милон про единственного отсутствующего командира.
— Он погиб, господин, — ответил командир Полидамант. — Его конь упал на землю, столкнувшись с сибаритской конницей. Ему удалось уничтожить нескольких врагов, но затем…
Полидамант понурил голову и замолчал. Телемах был его двоюродным братом. Милон вздохнул и покачал головой. В начале битвы он сомневался, можно ли заставить лошадей танцевать под музыку. Что, если план не сработает? Он знал, что в таком случае погибнут все. Однако, выведя из строя сибаритскую кавалерию, он бы неизбежно потерял какое-то количество человек. И надеялся, что среди погибших не будет никого из его командующих-ветеранов.
«Мы воздадим ему должные почести, но с этим придется подождать», — подумал он.
— Каковы наши потери?
На этот раз вновь ответил Полидамант. За ним водилась заслуженная слава одним взглядом определять численность армии.
— В кавалерии мы потеряли около двухсот лошадей и сто всадников. Среди них несколько раненых, но большинство мертвы. В пехоте потери меньше тысячи. Может быть, восемьсот. Одна треть убита, остальные ранены.
Милон нахмурился и посмотрел в землю. Эти цифры были хороши по сравнению с тем, что могло бы произойти, но сейчас он не был ими доволен: сражение прошло слишком успешно для подобных потерь.
— Хорошо, — сказал он наконец, — сделаем следующее: половина первого пехотного подразделения встанет лагерем вокруг пленных. Остальная пехота отправится к Сибарису. Мы отправим вперед кавалерию, чтобы попытаться отрезать путь тем, кто сбежал. Думаю, их около шести тысяч. — Он посмотрел на Полидаманта, тот кивнул, показывая свое согласие с цифрами. — Надеюсь, мы сможем захватить хотя бы половину. Для этого третий пехотный отряд должен продвигаться форсированным маршем, а затем мы сделаем то же, что и здесь: конница их остановит, затем прибудет пехота и возьмет их в окружение. Пленных по возможности не убивайте.
Он умолк, и командиры кивнули.
— Взяв пленных, мы отправим их под конвоем сюда, на эту равнину, чтобы удерживать всех вместе. Затем разобьем лагерь неподалеку от Сибариса, пусть как следует испугаются. Сегодня они не уснут, и завтра будут в подходящем состоянии, чтобы вести переговоры.
Он посмотрел на север. По холму с другой стороны реки бежал какой-то человек. Сибаритских лошадей видно уже не было.
— Сбежавшие всадники сообщат им последние новости, но у города больше нет средств, чтобы с нами сражаться. — Милон взглянул на солнце. — Я хочу добраться до Сибариса, пока не стемнело. В путь.
Глава 110
23 июля 510 года до н. э
Глаза за черной маской холодно смотрели на равнину. Их хозяин не шевельнулся с тех пор, как началась битва. Он едва дышал, положив руки на бедра и ослабив поводья. Солнце ярко сияло на фоне безоблачного неба. День обещал быть жарким, поэтому ветерок, пока еще прохладный и свежий, через несколько часов принесет липкое зловоние мертвечины.
От подножия их холма до самого берега моря человек в маске видел одну и ту же картину: горы убитых людей и лошадей, пропитанная кровью земля и несколько солдат, помогающих раненым. Кое-где виднелись уцелевшие сибаритские лошади. Кротонские солдаты отгоняли их, чтобы позаботиться о них позже. Для военной кампании против Сибариса невозможно будет использовать лошадей, которые танцуют под пение духовых.
«Действительно гениальная уловка… — отметил человек в маске. — Наверняка подсуетился сам Пифагор. Старик все еще способен на дельные мысли. Не стоит его недооценивать».
