— Что они делают? — спросил Акенон, поворачиваясь к Пифагору.
— Готовят тело и ум к учебным занятиям. Тщательно выполненное упражнение укрепляет тело и делает его гибким и послушным; кроме того, очищает ум, обеспечивает внутреннее равновесие и безмятежность духа. Думаю, тебе это что-то напоминает.
Акенон присмотрелся более внимательно. Он был уверен, что впервые видит что-то подобное, и покачал головой.
— То, что ты видишь, — продолжал учитель, — представляет собой смесь традиционных дорических
[19] танцев и упражнений, которым меня обучили, когда я готовился стать египетским жрецом. Некоторые мистерии в ваших храмах выглядят как танец, хотя по сути это совсем другое. — Он посмотрел на Акенона и улыбнулся. — Пока ты живешь с нами, ты можешь тоже выполнять наши упражнения. Они отлично укрепляют здоровье.
Акенон скептически приподнял одну бровь. Теперь молодые люди выполняли прыжки со сложным поворотом.
— Мне кажется, попытайся я им подражать, на здоровье это скажется скорее отрицательно.
В этот момент он вспомнил, о чем собирался говорить с Пифагором, и настороженно огляделся. Эвандр и Гиппокреонт стояли в тридцати шагах позади. Они о чем-то беседовали, направляясь в их сторону. Следовало поторопиться.
— Сегодня утром я разговаривал с Орестом. Среди прочих явлений, которые я не понял, он ссылался на то, о чем прошлой ночью говорил Аристомах: тетрактис. Я попросил его объяснить, что это такое, а заодно уточнить другие термины, которые он использовал. Он ответил, что не может об этом говорить. Упомянул что-то вроде клятвы хранить тайны, лежащие в основе вашего учения. И добавил, что никто мне об этом не расскажет. Думаю, ты понимаешь, что это может затруднить расследование.
Пифагор кивнул, погружаясь в раздумья. Акенон оглянулся. Эвандр и Гиппокреонт остановились в двадцати метрах от них, позволяя беседовать наедине.
— Я не могу требовать, чтобы они раскрывали все тайны, — ответил Пифагор. — И боюсь, что ответы вызовут у тебя больше вопросов, чем ясности. Половину времени я обычно провожу за пределами Кротона в других общинах, но даже оставаясь в Кротоне, не смогу постоянно заниматься тобой одним. Помимо наших внутренних дел я должен встречать посольства, присутствовать на заседаниях Совета…
Он погладил бороду и продолжил — больше для себя, нежели для Акенона:
— Я понимаю, что для расследования тебе придется ознакомиться с основными положениями нашего учения. Нужен человек, достигший степени учителя, тогда тебе не придется обращаться ко мне всякий раз, когда понадобится очередное объяснение. С другой стороны, ни один ученик, каким бы преданным он ни был, не остается вне подозрений. — Он сделал небольшую паузу. — Да, другого выхода я не вижу.
Он загадочно улыбнулся и назвал имя предназначенного Акенону учителя.
Глава 23
19 апреля 510 года до н. э
Борей прятался в дворцовых конюшнях.
Один из рабов навещал его время от времени, чтобы держать в курсе дел, но пока что ему не оставалось ничего другого, кроме как отсиживаться в укрытии.
Приказ хозяина был категоричным.
Накануне, когда он вошел в покои Главка, тот обратился к нему плачущим голосом:
— Борей, мой верный Борей, не покидай меня в горе, будьте со мной, мои верные слуги: ужасная трагедия обрушилась на нас.
Тучный сибарит раскинул руки, охватив жестом присутствующих. Его покои были просторны, однако сейчас их наполняла противная влажная жара: внутрь набилось почти двадцать человек — стражи, секретари и рабы. Воздух был тяжел, пахло болезнью.
— Будьте моими друзьями, моими братьями, ибо всех нас объединяет несчастье.
Присутствующие смущенно переглянулись. Обычно холодный и суровый Главк вел себя как плакса и слюнтяй.
— Что на меня нашло? Что помрачило мой разум до такой степени, что я приказал наказать чистейшее из существ? — Он обращался не столько к ним, сколько к себе. — А! — рявкнул он вдруг. — Я и сам отлично это знаю. — Его глаза сузились, сквозь прорезь сверкали ненависть и ярость, и взгляд перескакивал с одного присутствующего на другого. — Проклятый Акенон! Это он заставил меня поверить, что меня предал не только развратник Фессал, но и мой возлюбленный Яко, мой невинный ребенок.
Большинство присутствующих изо всех сил старались казаться невозмутимыми, но бледность лиц их выдавала. Они опасались, что гнев хозяина вызовет новую вакханалию. Главк очнулся, но у него был жар, и он, казалось, бредил, а не рассуждал. — Борей, ты выполнил мой приказ, не так ли? Ты изувечил прекрасного Яко, изуродовал лицо моего возлюбленного… — Он закрыл лицо руками и забился в отчаянных рыданиях.
— Знаю, знаю, — продолжал он через минуту. — Я все знаю, Борей.
Великан насторожился. Главк продолжал, голос сделался ледяным.
— Мне рассказал Фалант, он был свидетелем твоих поступков.
Борей бросил тяжелый взгляд на Фаланта. Старик дрожал, глядя в пол. «Он будет первым, кого я убью», — подумал Борей.
— Идиоты! — внезапно завизжал Главк. — Как вы могли подчиниться приказам, которые отдавал не я, а овладевший мною злой дух!
Борей покосился на охранников, готовясь дать деру.
— Утешь меня. — Казалось, Главк обессилел: голос его звучал устало, мягко, умоляюще. — Скажи мне хотя бы, что он не страдал.
Сибарит перевел на Борея полный слез взгляд. Великан махнул рукой, изображая слабый удар.
— Ты его отключил, чтобы он не мучился?
Борей кивнул.
— Благодарю. По крайней мере, за это спасибо.
Главк умолк, уронив голову на грудь. Он был похож на огромную тряпичную куклу, которую кто-то забыл среди влажных простыней.
Через некоторое время все подумали, что он задремал.
— Но ты не должен был этого делать, — внезапно воскликнул Главк, словно продолжая начатое. — Яко остался бы с нами, он был бы сейчас со мной. — Он смотрел по сторонам, теряясь в лабиринтах своего расстроенного ума. — Он должен быть со мной.
С внезапной решимостью он посмотрел на стражей.
— Приведите его.
Начальник охраны вздрогнул:
— Кого, господин?
— Яко. Приведите его немедленно.
Он говорил с таким спокойствием, словно просьба звучала разумно.
— Но… Мой господин, Яко сейчас в открытом море. Его корабль отплыл два дня назад.
— Хорошо, — кивнул Главк. — Приведите его.
Начальник стражи сглотнул слюну.
— Мы не можем этого сделать. Его корабль один из самых быстрых во флоте и направляется прямиком в Сидон.
