Акенон улыбнулся, немного смущенный, а Ариадна продолжила свои объяснения.
* * *
— Посулив такое количество золота, Главк мечтает приблизиться к решению задачи, которое последователи отца давно и безрезультатно ищут. Ты изучал геометрию и, должно быть, разбираешься в кривых и окружностях.
Акенон с любопытством кивнул.
— Главк желает с максимальной точностью определить отношение окружности к диаметру. — Ариадна подчеркнула свои слова, чтобы показать, насколько абсурдным было притязание Главка. — Он ищет приближение до четырех десятичных знаков, а заодно и метод его вычисления.
Акенон мысленно вернулся к учению отца. Это отношение — одна величин, неизвестных геометрам. Было трудно, а иногда и невозможно вычислить отношения некоторых объектов с прямыми сторонами, таких как треугольники. Но гораздо труднее с окружностями. Он ни разу не слышал о методе расчета, который ищет Главк.
— Опыт показывает, что эта цифра составляет чуть больше трех, — сказал он после некоторого раздумья.
— Да, Главк это знает, но хочет большего. Мы не сможем получить четыре десятичных знака, проводя эксперименты с настоящими кругами.
— Что же тогда?
— Чтобы достичь того, чего он ищет, нужно применить метод абстракции и математического доказательства, высшие инструменты, которые отец использует в своих исследованиях. Этой задаче десятки учителей посвятили всю свою жизнь, близко не подойдя к тому, что задумал Главк. Отец тоже посвятил ей довольно много времени, и, по его разумению, решение найти невозможно. Учитывая авторитет отца, с тех пор никто не брался за эту задачу.
— Но Главк посвящен в пифагорейство. Думаю, он понимает.
Лицо Ариадны омрачилось, как будто внутри нее стемнело.
— Главк — посвященный, но не насельник. Математике и другим дисциплинам его обучали на самом поверхностном уровне, чтобы он мог использовать их как инструмент для медитации и духовного роста. — Вздохнув, она вспомнила нечто, о чем уже говорила. — Учение отца заключается в том, чтобы люди и правительства вели себя по определенным правилам, которые гарантируют умеренность и согласие. Конечная цель заключается во внутреннем развитии и всеобщей гармонии. С Главком и другими людьми, обладающими крупным политическим весом, отцу иногда приходится быть более практичным. Он пытается использовать влиятельность этих людей в интересах учения, не рассчитывая на их серьезные внутренние успехи, поскольку люди эти, как правило, не стремятся очищать свои души от страстей.
— Что-то не похоже, чтобы Главк соблюдал ограничения, установленные Пифагором.
— Главк всегда был загадкой. Я не знаю его лично, но отец много о нем рассказывал. В Главке уживаются сильнейшие страсти противоположных направленностей. Всю свою жизнь он шарахался из одной крайности в другую, и, похоже, на этот раз его перекосило не на шутку. К тому же делает он это вопреки указаниям, которые давал ему отец. Прежде Главк уже пытался получить скрытые знания. Отец упрекнул его за своеволие, и сибарит пообещал никогда больше не предлагать в обмен на знания деньги… Ты видишь, как он исполнил свое обещание.
Акенон задумался о двойственной натуре Главка: аппетит и наслаждение, с которыми он поглощал яства и вина, острый ум, угадывающийся в его пронзительных глазах, стоило ему заговорить о геометрии, смесь похоти и обожания, когда он ласкал нежную кожу своего раба, неумолимая ярость, с которой он приказал чудовищному Борею раздавить Фессала и замучить Яко.
Он вспомнил, как в Карфагене, перед первой поездкой в Сибарис, Эшдек рассказал ему о Главке и предупредил, что это человек особенный. «Как будто внутри него сосуществуют разные люди» — вот что сказал Эшдек. Довольно точное определение, но Эшдек ошибался, полагая, что Главк не опасен.
Акенон заметил, что новости из Сибариса и воспоминания о Главке изменили его настроение. Атмосфера общины, несмотря на весеннее тепло и нежный запах травы, вдруг показалась давящей, полной угроз, подозрений и алчности.
В голове роилось больше вопросов, чем ответов: имел ли Главк какое-либо отношение к тому, что произошло в общине? Может, всему виной поиск знаний? Мог ли он быть соучастником, а то и зачинщиком убийств?
Не представляла ли угрозу для пифагорейцев его непомерная награда, которой хватило бы, чтобы вооружить целую армию?
Есть только один способ найти ответ на эти вопросы. Акенон кивнул, вторя собственным мыслям, глубоко вздохнул и помрачнел.
Он должен вернуться в Сибарис и встретиться с Главком.
Глава 51
3 июня 510 года до н. э
Через два часа в просторной галерее гимнасия Пифагор сообщил о ближайших планах своему внутреннему кругу.
— Эвандр, ты отправишься со мной в Неаполис. Если есть условия для создания общины, ты останешься там и будешь их вождем в первые нескольких месяцев, пока мы не назначим кого-то, кто займет эту должность окончательно. Ты и сам можешь возглавить общину, если решишь остаться в Неаполисе и не возвращаться в Кротон.
Эвандр коротко кивнул. Его одолевали противоречивые чувства. Пифагор очень ему доверял, но в то же время готов был окончательно с ним расстаться. Во всяком случае, он ценил решение учителя и считал его правильным. Он чувствовал, что готов возглавить небольшую общину. Кроме того, его преданность учителю была абсолютной. Он никогда не пойдет против него.
Пифагор продолжал:
— Гиппокреонт, ты поедешь с нами в Неаполис. — Ученик вздохнул и удвоил внимание. — Я знаю, что ты предпочитаешь не заниматься политическими вопросами, но твоя семья живет в Риме. Вполне возможно, в этой поездке мы займемся как Неаполисом, так и Римом.
— Как тебе угодно, учитель, — нейтральным тоном ответил Гиппокреонт.
Несколько мгновений Пифагор внимательно за ним наблюдал. Ученик ненавидел политику, но сыграл бы незаменимую роль, использовав свое влияние для вмешательства в римскую политическую структуру.
Прежде чем продолжить, он оглядел своих учеников. Два телохранителя, приставленные к каждому из них — всего десять солдат, — ожидали на почтительном расстоянии.
«Мы возьмем их с собой в Неаполис», — решил он. Пифагор испытывал отвращение к оружию, однако на этот раз благоразумнее было бы путешествовать с военной охраной. Каждый возьмет с собой двоих гоплитов, а он попросит Милона назначить им еще и дополнительное сопровождение.
Он снова сосредоточил внимание на своих людях.
— Аристомах, ты останешься в общине. Надо убедиться, что обучение идет по намеченному плану. Ты лучше других представляешь, что означают поиски отношения окружности к диаметру, и понимаешь, что притязания Главка абсурдны. Не стоит тратить на это время. Рядом с тобой будет Орест, который возьмет на себя мою роль в политических делах, пока я не вернусь.
Он повернулся к Оресту, и тот сглотнул слюну.
