– Держись! – застонал Чарли. – Только не умирай, держись!
Дрожащими пальцами он набрал службу спасения, но там внезапно оказалось занято. Набрал второй раз, третий, пятый – всё впустую. Тогда-то и обрушилось осознание, что помощь не придет. В тот же миг у Чарли подкосились ноги. «Скорая» и пожарные показались на месте лишь спустя четыре часа.
Борьба с посттравматическим стрессовым расстройством шла не один месяц: нескончаемые сеансы у психотерапевта, методики, терапии, горы антидепрессантов – не помогало ничего. В ушах грохотали слова Джулии, вдовы Стелфокса, когда она заметила Чарли в крематории, возле гроба мужа.
– Всё из-за тебя! – завизжала она. – Они тебя переросли, а ты не хотел это признать! Напрашивался и напрашивался… Да они только из жалости с тобой виделись! Ты в этом ящике должен лежать, ты!
До проекта Чарли вспоминал друзей через автоответчик – и в пабе, заказывая стол на всякий матч сборной. И все же гнев Джулии оставил на сердце глубокую рану. Ее слова преследовали его днем и ночью, наравне с видом обезображенных трупов в смятом такси.
До вживления тайн Чарли и представить себе не мог, насколько метко попала Джулия. Хакерский коллектив имел зуб на тех, кто приложил руку к пиару автомобилей с беспилотным управлением. Такси Чарли попало в роковой список лишь из-за того, что он, графический дизайнер на удаленке, поучаствовал в государственной рекламной кампании.
Результаты тайного расследования так и не предали огласке. Ни к чему было раскрывать, что столько людей частично в ответе за гибель тысяч и тысяч соотечественников.
Чарли встрепенулся. До паба оставалось минут пять ходьбы, но общества друзей сейчас хотелось меньше всего. Он свернул к Рочдейлскому каналу и примостился на свободную скамейку, проникнуться минутой тишины перед шумной ночной посиделкой. На фоне черного неба светились с десяток кранов над зданиями разной степени готовности. По стенам офисных небоскребов бежала реклама. Однако не они привлекли внимание Чарли, а телевизор внутри лодки на приколе.
На экране крупным планом светилось лицо Эдварда Карчевски. Чарли тряхнул головой – мерещится, что ли? Нет, лицо никуда не делось. Тогда Чарли подошел вплотную к иллюминатору и вчитался. Снизу экрана красовалось: «В результате несчастного случая на воде погиб государственный советник».
Не требовалось комментариев диктора, чтобы понять: спокойная жизнь нежданно-негаданно сменила курс.
Глава 45
Шинейд, Эдзелл, Шотландия
– Я облажалась по полной! – начала Шинейд с порога, едва Дун открыла дверь.
Время близилось к полудню, но подруга была еще в пижаме. Шинейд промолчала на этот счет.
– Заходи, – блеклым голосом пригласила Дун. Прошли в гостиную, где каждую неделю собирались на фильмы под вино. – Рассказывай.
Перечертив комнату, Шинейд собралась с мыслями и рассказала о пощечине и как Гейл отреагировала на предложенную руку помощи.
– Может, дать ей пару дней отойти, а затем попробовать еще раз? – предложила Дун. – Извинишься, а заодно скажешь, что всегда готова подождать и, чуть что, плечо подставить…
– Не воспримет, я была на ее месте, – возразила Шинейд. – Иной раз только и нужно, что верная фраза от близкого человека. Тогда вся жизнь переосмыслится.
– А иной раз – нет, – коротко ответила Дун. – С тобой сработало, а с ней – не факт. Ты, видимо, уже достигла нужной кондиции. А Гейл?
Шинейд со вздохом скользнула глазами по комнате и заметила еще зашторенные окна.
– У тебя все хорошо? – Она присмотрелась к Дун: лицо помятое, белки глаз затянуты сеткой красных капилляров. – Что-то случилось?
Дун молчала.
– Сегодня умерла моя дочь, – прочистив горло, ответила она. – Для меня этот день самый трудный в году.
– Как я сочувствую… – протянула Шинейд. – Представить боюсь, каково тебе.
– Больнее всего, что она страдала, и страдала неимоверно. Мы с отцом навещали ее за пару недель и ничего не заметили. Я, мать, не заметила!
В голове у Шинейд, по ощущениям, будто шов начал по стежку расходиться. Мозг, как из картотеки, самостоятельно достал из памяти на свет дело Айлы. Внутри Шинейд разразилась борьба двух миров. Не ясно было, что лучше: промолчать и обречь себя на терзания или – уникальная возможность – облегчить муки близкого человека?
– Тебе не за что себя винить.
Дун закрыла глаза.
– Ты не представляешь, каково жить с мыслью, что любимая дочь отказалась от жизни, которую я подарила. От боли все время выть хочется. Я могла ей помочь – и упустила возможность…
Шинейд уже открыла рот, но вовремя осеклась.
– Не распознала тревожные звонки, – продолжила Дун. – Это теперь мой крест, и временами, как сегодня, кажется, что нести его я уже не в силах.
Рухнув на диван, она спрятала лицо в ладонях и тихо затряслась. Шинейд приобняла ее за плечо, а у самой перед глазами встали фотографии из президентского люкса, в котором Айла лишилась жизни. Как наяву Шинейд увидела бледную полуголую девушку с трупными пятнами и запекшейся кровью вокруг рта.
– Не кори себя за то, что была не в силах сделать, – сказала Шинейд.
– Как это не в силах? Я бы все отдала, лишь бы вернуться в прошлое! Помогла бы, спасла!
Шов разошелся окончательно. Ну их к черту, запреты и правила! Дун должна знать правду.
У Шинейд бешено стучало сердце. Нежно взяв Дун за руки, она заглянула подруге в глаза.
– Я тебе сейчас кое-что скажу, – начала она. – Мне известно кое-что… об Айле. Не могу сказать, откуда. Поверь на слово, я владею секретными сведениями.
Дун тут же вытянулась на диване по струнке.
Шинейд глубоко вздохнула. Отступать было поздно.
– Айла не наложила на себя руки. Ее убили.
Подруга моментально отпрянула.
– Я видела отчеты, я все знаю! Она покончила с собой!
– Твоя дочь умерла шестого июля в сорок шестом номере отеля «Лафборо» на Рассел-сквер?
– Откуда ты знаешь?
– Это открытая информация. Но есть и закрытая. Айла была в ту ночь с подругами – девочками по вызову. Эскортницы для богатых иностранцев. Так они зарабатывали на учебу.
– Проститутки, что ли? – Дун, нахмурившись, склонила голову набок.
– Айлу нанял арабский шейх-миллионер, ценный информатор МИ-6, печально известный садист. Он в ответе за смерть Айлы.
– Нет, – решительно отрезала Дун. – Нет, я тебе не верю.
– Прости, если сделала больно. Дело спустила на тормозах разведка. Шейх им нужен здесь и на свободе.
Дун с жаром замотала головой.
– Зачем ты такое говоришь?!
– Потому что это правда. Я не хочу, чтобы моя подруга до конца жизни корила себя за смерть дочери, когда в этом виноват другой.
