Луи залез под одеяло, и воспитатель подошел взять у него из рук любимого зеленого тираннозавра, мамин подарок… а затем швырнул игрушку через всю комнату.
– Это как понимать? – озадаченно прошептал Бруно.
Сын тут же хотел выскочить из кровати, чтобы вернуть динозавра, но воспитатель неожиданно прижал его к матрасу за плечи.
– Быстро отпусти! – рыкнул Бруно.
Дважды мальчик пытался подойти к вещи, которая одна на свете его успокаивала, и дважды ему не давали это сделать. И стоило ему с перекошенным лицом открыть рот в явном приступе истерики, как воспитатель раз, другой, третий влепил ему оплеуху и скрылся за дверью.
Бруно окаменел. Неужели нездоровая психика уже и действительность подменяет? Отголоски все как один стояли с открытыми ртами, под стать носителю. Хотелось отмотать назад, но трансляция шла вживую.
– Нет, Бруно, – заговорил полусгоревший моряк, но Бруно уже не слушал. – Не смей! Нельзя возвращаться! Ты должен защищать нас!
– Тебе привиделось, – сказал мальчик без нижней челюсти. – С ним все хорошо.
Однако ярость уже было не унять. Бруно вскочил на ноги и в этот миг заметил в дверях силуэт – наверняка еще один Отголосок, подумал он.
И тут силуэт подал голос.
– Зачем вы копаетесь в маминых файлах? – нахмурившись, спросила Нора.
Глава 59
Эмилия
Эмилия потерла глаза, затем закапала по две капли из купленного в аптеке тюбика. В последнее время все не отводила глаз от планшета, вот и перенапрягла их…
На парковку она приехала за несколько часов до намеченной встречи. Найти нужное кафе в Лутоне возле оживленного шоссе не составило труда. Встала Эмилия нарочно подальше от других машин, у самых кустов, откуда кафе впереди просматривалось как на ладони. Внутри сидели семьи и парочки, поедающие поздний завтрак или ранний обед.
Сообщение Адриана, которое и привело ее сюда, было как снег на голову. Он ни с того ни с сего прислал координаты этой закусочной со словами: «Тут ты лучше поймешь, кто такая, и почему совесть нужно на время заткнуть».
Ожидание Эмилия занимала тем, что листала цифровые заметки, фото, документы нейроносителей, раздобытые опергруппой Бьянки и Адриана. А еще наивно верила, что удаленное не восстановить!
– Без следа ничего не исчезает, – как-то сказала Бьянка. – Нет больше слова «удалить». Все сохраняется для будущего.
Тут были сведения на любой вкус: в каких магазинах оставшиеся носители отовариваются, где любят отдыхать, что с семьей, чем болели в детстве. Таинственная троица постепенно обретала лицо, становясь все ближе и ближе к компрометации. Трудно было сказать, кто засел в Олдборо, кто в Манчестере, а кто в Аундле, но раскрывать, что знает их города, Эмилия вообще не собиралась.
Она пролистала их поддельные страницы в соцсетях. И впрямь подумаешь, будто вся троица сейчас раскидана по свету: нежатся на белых пляжах, дикарем пересекают Южную Америку, собирают фрукты на австралийской плантации, ловят волны на побережье Тихого океана. Были даже сфабрикованные видео.
Вскоре подъехали Бьянка с Адрианом, и Эмилия вышла им навстречу. Бьянка кинула ей темный парик и солнцезащитные очки.
– Надевай.
Эмилия машинально повиновалась.
Спустя минуту вопрос официантки, что принести, пролетел у нее мимо ушей – так она вперилась в своих дочек Кэсси и Харпер, идущих к кафе с отцом Джастином. Тут Эмилия невольно подскочила со стула, и Адриан крепкой хваткой придержал ее за запястье.
– Смотри только на меня, пока не разрешу отвести глаза, – приказал он. – Скажешь или сделаешь что-нибудь не то, и я всех трех уложу на месте. – Он приоткрыл пиджак, демонстрируя рукоять пистолета в кобуре.
Эмилия следила боковым зрением, как семья вошла и села прямо у нее за спиной. На звуках радостного девичьего смеха сердце неистово затрепыхалось.
– Мне вафли с сиропом и клубничный коктейль, – сказала одна.
– И мне коктейль, только малиновый, – добавила вторая.
Эмилия не шевелилась, боясь, не дай бог, пропустить хоть словечко. Вся обратилась в слух. Девочки щебетали о школе и сколько им задали на дом, о кино, куда обещал сводить их папа. Умолкли, только когда им принесли заказ.
За столиком Эмилии все трое проигнорировали подошедшую официантку, и та ушла, ворча себе под нос. Эмилия попыталась вспомнить, как носила под сердцем две жизни. На миг и впрямь будто удалось почувствовать шевеление обеих малышек и как постукивает их пульс в унисон маминому. Неужели вспомнила? Или только напридумывала?
– Как вы узнали, что они сюда придут?
– Стабильно едят здесь раз в неделю. Эта традиция напоминает им о тебе – ты с девочками раньше заглядывала сюда после футбольных тренировок. Джастин сказал друзьям, что пусть все останется как раньше: так проще будет смириться с потерей матери.
– Они считают меня погибшей?
– Будешь болтать – ничего не услышишь. И не забывай, куда смотреть, иначе… – Адриан приставил к своему виску «пистолет» из двух пальцев.
Эмилия с жадностью ловила каждое слово из уст семьи – не без укола ревности, что им так хорошо без нее. Вскоре они расплатились и зашагали к выходу, в реальность, где мамы и жены больше не существует.
Едва они закрыли дверь, на их спинах возникли красные точки, как тогда, на экране в машине.
– Нет! – застонала Эмилия. – Ради бога, не убивайте!
– От меня требуется всего слово. Прикажу, и конец! Я не хочу, но если и дальше будешь утаивать от нас, что знаешь, мне придется. Никогда уже не поешь с дочками вафли под молочный коктейль. Найдешь для нас тех троих – сразу сделаем все, что захочешь. Говори, где остальные!
Как же они узнали? Что уж теперь гадать! Пришлось выдать им свой единственный козырь: что помогли вспомнить магниты на холодильнике Теда. Красные точки исчезли так же быстро, как и появились.
Адриан и Бьянка направились к двери, бросив Эмилию в одиночестве. Встреча с семьей дала ей мимолетное представление о возможном будущем. Будущем, которого хотелось здесь и сейчас, сию же секунду, – но увы…
В этот момент все чувства вытеснили обида, разочарование и тоска. Эмилия стиснула пальцы с такой силой, что чуть не сломала их. Тело напряглось до последнего мускула, пульс барабанил в конечностях. До чего подмывало перевернуть кафе вверх дном, швыряться в людей всем, что под руку попадет, лишь бы не страдать одной!
Однако нет, нельзя. Чем вымещать злобу и отчаяние, лучше было их копить. Выйти победителем можно было только сильной и хладнокровной, под стать Бьянке. Идти к своей цели, не гнушаясь ничего, как Хакерский коллектив. «Заткнуть совесть». И если оставшиеся носители не дадут ей желаемого, они поплатятся.
Когда на кону жизнь семьи, чужое благополучие отходит на второй план.
