Он понял, что больше она ничего не ответит. Итак, можно сказать, разговорилась.
Кайлин огляделась по сторонам и поняла, что в небе, кроме них, почти нет машин. Вдали виднелась граница территории, которая чем-то напоминала особо опасную зону. По крайней мере, многочисленные кричащие вывески и знаки, запрещающие дальнейшее движение по воздуху, указывали на это.
— И много таких земель осталось? — спросила Кайлин, припадая головой к стеклу.
— Нет, — ответил Гийон. — Наши предки умудрились уничтожить практически все.
— Странно это. Здесь все такое неживое, а там, кажется, виднеется лес.
— Там очень красиво, — оживился Маркус, наклоняясь сзади к Кайлин.
— Бывал на охраняемых территориях?
— Конечно. Многие хотели бы поселиться именно там, но разрешение получили только коренные жители этих мест.
— Я читала, что там довольно много маленьких экологических городков.
— В основном, там живет обслуживающий персонал и те, кто зарабатывают на туризме.
Гийон начал снижаться и Кайлин снова вдавило в сидение.
— Ух-х-х!!! — взвизгнула она и засмеялась.
Гийон мельком посмотрел на нее и не узнал. Она смеялась, словно ребенок, попавший в парк аттракционов. Он немного притормозил и, поднявшись вверх, вновь полетел вниз.
— Я смотрю, ты начинаешь получать удовольствие от полетов? — заметил Маркус, вжатый в заднее сидение.
— Да, наверное, я все-таки, научусь летать на этих машинах.
— Любишь скорость? — спросил Гийон, приземляясь на пустынную дорогу.
— Всегда любила. Только мы о разных скоростях говорим.
— Это потому, что не ты сидишь за рулем.
— Нет-нет. Ты слишком быстро реагируешь на ситуацию. Я не успеваю за тобой.
— У меня возможности зрения повыше, чем у тебя.
— Уж не знаю, повезло ли тебе, — засмеялась Кайлин и тут же умолкла. — Извини, я не имела в виду, что…
— Ты всегда говоришь первое, что приходит тебе в голову?
— Ну, да, наверное.
— В жизни от этого бывает много проблем.
— Кому, как не мне об этом знать. А не могли бы мы остановиться где-нибудь?
— Тебе "где-нибудь" или там, где есть туалет? — спросил Гийон и усмехнулся.
— Второй вариант, пожалуйста.
Придорожное кафе, возле которого остановился Гийон, располагалось прямо у пропускного пункта на охраняемую территорию. Кайлин предложила ребятам перекусить "на дорожку", но Гийон в довольно резкой форме напомнил ей о том, что ехать еще примерно сутки и времени "на покушать" у них нет.
Кайлин все же заказала обед на вынос и, усевшись в машину, громко произнесла:
— Мням-мням.
— Иногда мне кажется, что тебе не двадцать семь лет, — улыбнулся Маркус и выдернул у нее из рук один из пакетов. — Картошечка! О-о-о! Ребрышки!!! Гийон, ты уверен, что не хочешь поесть?
— Нет, спасибо, — ответил он, вдыхая приятный аромат мяса, приготовленного на гриле.
На посту охраны их досмотрели, как последних рецидивистов. Выдав, на прощание, по пластиковой карточке с надписью "разрешено", им напомнили о правилах поведения на охраняемых территориях и пожелали счастливого пути.
— Ну, объясните мне, почему запрещено ночевать в лесу и купаться в озерах?
— Это не безопасно, — пробурчал Гийон.
— А как же пикники, чистый воздух и все такое?
Гийон даже закашлялся. Она была уверенна в том, что это место абсолютно безопасно и прямо-таки пышет здоровьем.
— Здесь много диких зверей, которых никто не отстреливает, а после купания в озере с тебя может слезть кожа.
Кайлин подавилась картошкой.
— Кожа слезть?
— Здесь все заражено, понимаешь? — с набитым ртом ответил Маркус. — Да, не настолько, как в других местах, но все же.
— Но, люди же купаются на пляжах!
— В курортных зонах стоят оградительные барьеры с фильтрами. А здесь природа излечивает себя сама.
Кайлин на мгновение умолкла.
— Все угробили…
— А ты в этом сомневалась?
— Я жила во времена, когда люди гуляли по лесу, собирали ягоды, грибы и купались в озерах.
— Сейчас ты живешь во времена, когда грибы и ягоды в лесах не растут.
— А люди, рожденные много лет назад, больше не являются хозяевами собственной жизни, — закончила за него Кайлин.
Солнце вошло в зенит, когда Кайлин задремала. Ей снился их загородный дом, куда они с семьей приезжали на выходные: тихий скрип половиц под босыми ногами, старый диван на веранде с давно просевшими пружинами и теплый плед, покалывающий кожу оголенных рук. Она ощутила смолянистый запах деревянного дома, нагретого на солнце, аромат свежескошенной травы и яблок, еще недавно упавших с дерева… Казалось, вот-вот, и она сможет побежать вперед по полю, раскинув свои руки по сторонам и задевая ладонями высокую траву, вдыхая теплый воздух и слушая ветер, что бьет ее по лицу. Она могла бы залезть на старый дуб, одиноко возвышающийся на окраине поля позади их дома, и показать брату язык. Она могла бы… могла…
Кайлин проснулась, когда вокруг начало темнеть. Незаметно солнечный диск начал опускаться за линию горизонта и небо, все еще полыхающее жаром красного оттенка, стало сереть.
— Нужно найти туалет, — пробурчала Кайлин, снова закрывая глаза.
— Скоро будет городок.
— Да-да, — ответил Маркус, — иначе я нарушу закон и схожу в кусты.
— Заплати штраф и иди! — засмеялся Гийон.
— Кому, тебе?
— Можешь, мне. Я использую его по назначению.
— Тоже в кусты пойдешь? — промямлила Кайлин и усмехнулась.
Гийон посмотрел на нее, и что-то сжалось в его груди. Она отстегнула ремни безопасности и подперла коленями подбородок. Волосы спутались на ее затылке, выбиваясь отдельными прядями по сторонам. Днем они казались золотистыми, а сейчас приобрели коричневатый оттенок. Заспанные глаза, чуть приоткрытые, спрятанные под вуалью из темных длинных ресниц. Алеющий на щеке красный след от собственного колена, на котором она спала все это время, и высохшие губы, которые она то и дело обводила своим языком. Все это придавало ее общему облику некую трогательность, которая грозила прикоснуться к его существу и вызвать в нем заметное волнение.
Гийон снова уставился на линию горизонта перед собой. Выдержав всего лишь несколько минут, он снова посмотрел на нее. Взгляд его упал на ее грудь, спрятанную под рубашкой из хлопчатобумажной ткани. Кайлин не заметила, что пуговичка ее ворота давно расстегнулась, а Гийон не стал ей говорить, что с его места ему прекрасно видно очертание ее белоснежной груди и кусочек бледно-розовой плоти, кричащей о том, что соски ее все-таки нежно розовые, а не темно-бежевые, как у женщин из его времени.
