Мир сошел с ума. В потоке ненависти первоначальная цель была утеряна, и не важным стало, кто и против кого это начал. Коренные смешались с пробужденными в одну серую массу и пострадали обе стороны. Человек — вершина эволюции — уподобился животному, и осознавать это было на самом деле страшно.
Гийон сильнее прижал Кайлин к себе и вжался носом ей в макушку. Он почувствовал, как маленькие ручки в перчатках пробираются к его спине и обнимают его, комкая рубашку в ладонях и стягивая ему грудь.
Сианна обернулась и с высоты своего "постамента" увидела, как Гийон целует Кайлин за ухом и что-то шепчет. Пробужденная, в ответ на это, повернула свою голову и прижалась губами к шее своего опекуна.
— Подглядывать — некрасиво, милая, — улыбнулся Рихтор.
— Он даже не пытается это скрывать.
— А почему он должен прятаться?
— Но, она же…
— Она такой же человек, как и ты, только родилась много лет назад.
— Но, почему именно она?
— А разве можно выбрать, в кого влюбиться, а в кого — нет?
— Ты прав, выбрать можно только того, кого хочешь ненавидеть.
Глава 16
"Со мной тоже никто не пришел попрощаться, словно и не существовало меня никогда. Я умирала медленно, и единственным человеком, который находился рядом все это время, был мой брат…"
Из разговора от 22.11.3565
Они добрались к дому Гийона через полтора часа. Им повезло: один из патрульных согласился подвезти всю братию к Южному парку. Остальной путь им пришлось проделать пешком.
Стеклянный трехэтажный особняк возвышался посреди старых зеленых елей и сосен, располагаясь в самом дорогом и престижном районе города — Южном Парке.
Гийон проводил всех внутрь и тут же показал, где они могут разместиться. Сианне и Рихтору досталась спальня на третьем этаже. Маркус вызвался ночевать в подвале, где рядом с диваном и голографическом телевизором, стоял холодильник забитый пивом до отказа.
Гийон проводил Кайлин на второй этаж и показал ей ее комнату.
Ковер, тумбочка, телевизор, шкафы для одежды и веранда, огибающая пространство по периметру. Мебель — дубовая, резная, такая же, как и в его офисе.
Кайлин не во что было переодеться. Только сейчас она вспомнила про сумку с одеждой, которую Маркус оставил в машине Гийона. А машина Гийона… Кайлин не знала, где сейчас находится машина Гийона.
— Я сейчас принесу тебе халат. Чистое полотенце висит в ванной.
— Спасибо.
— Странно слышать от тебя это слово, — улыбнулся Гийон.
— Это хорошее слово, но иногда и оно не способно выразить весь спектр чувств, которые мы хотим передать.
— Поэтому ты так редко употребляешь его?
— Отчасти, — вздохнула Кайлин.
— Через тридцать минут нам нужно спуститься вниз. Все голодные и поговорить есть о чем.
— Хорошо, — ответила она и отправилась в ванную.
Включив воду, она села на дно огромной джакузи и приникла к ее борту.
Гийон вернулся в пустую комнату, где на полу валялась ее одежда и ободранные черные перчатки. Он заглянул в ванную и его затрясло.
Белоснежная кожа ее тела, которую он целовал еще несколько часов назад, была покрыта синеватыми пятнами и багровыми кровоподтеками. На ее шее остались следы от ногтей и чьих-то пальцев.
Гийон разделся и спокойно сел в ванную рядом с ней.
— Ты не возражаешь? — спросил он, наливая в руку гель для душа и разворачивая ее спиной к себе.
— А разве у меня есть выбор? — уставшим голосом произнесла она.
— Нет.
— Нет, — повторила она и, поджав колени, свернулась калачиком.
Гийон провел пальцем по линии ее позвоночника и остановился, почувствовав шероховатость, которую не заметил раньше. Это был след от рубца. Ровный, аккуратный и едва ли заметный.
— Что это? — спросил Гийон, наклоняясь к нему.
— Старые раны. На шее и ногах тоже есть. Их в Центре долго чем-то шлифовали, чтобы вывести.
— А что еще они делали?
— Допрашивали.
— Долго?
— Каждый день по несколько часов.
— И что они хотели узнать?
— Кодировки.
— Это как-то связано с твоим братом?
— Да, это коды для одной из его разработок.
— Странно, что им для этого нужна была ты.
— Они не смогли их расколоть. И не смогут.
— Их интересовало только это?
— Нет. Они хотели узнать, над чем работал мой брат перед моей криогенезацией.
— И этого ты тоже не помнишь?
— Нет.
— Почему это так важно для них?
— Не знаю, — пожала плечами Кайлин.
— Не нужно мне врать, Кайли. Лучше, просто промолчи.
— Ты читал письмо, Гийон. Если Центр узнает, что брат мне что-то оставил, они носом землю перероют, но найдут это.
— Я не заметил, чтобы он оставил что-нибудь для тебя.
Кайлин промолчала.
— Это письмо, Кайли, он спрятал послание в нем?
Кайлин снова ничего не ответила.
— Ты боишься, что о нем узнает Центр?
— Мне остается только надеяться, что к ним в руки эта информация не попадет.
Гийон наклонился и прижался губами к ее спине. Раздвинув ее бедра, словно полноправный хозяин ее тела, он окунул свою руку вниз, и Кайлин со стоном выгнула спину.
— Больно? — шепотом спросил он.
— Нет.
Он начал целовать ее шею, прижимая хрупкие бедра к себе, пока она сама не нашла его губы и не повалила его на дно собственной ванны. Два тела запутались в воде, пытаясь приникнуть друг к другу еще ближе, слиться в одно целое и раствориться в удовольствии, забыв обо всем на Свете.
— Хочу тебя, — прошептал Гийон, целуя ее шею.
— Да, — простонала она в ответ.
— Ты будешь кричать для меня?
— Да.
— И ночью будешь для меня кричать?
— Да.
— И утром?
— Буду!
В комнату кто-то вошел, и они оба замерли на месте.
— Гийон, ты здесь? — позвала Сианна.
— Что ты тут делаешь?! — шикнул на нее знакомый голос, принадлежащий Рихтору.
— Сойя приехала. Хочешь, чтобы она его здесь поискала? — огрызнулась Сианна, указывая пальцем на вещи Кайлин, разбросанные по полу.
