‒ Наверное, настроение не очень. Бывает ведь. Без причины. ‒ Она устала объяснять, точнее, увиливать от объяснений, говорить не очень хотелось, как и портить блаженные мгновения чужим навязчивым присутствием. ‒ Не спрашивай, ладно?
‒ Не буду.
А мир, на который Саша смотрела поверх Костиного плеча, почему-то терял чёткие очертания, расплывался, рябил, словно отражение в неспокойной воде. Да так и есть, только вода не простая ‒ наполнила глаза, с трудом удерживалась, чтобы не скатиться каплями вниз по щеке. И ведь не больно было, и не плохо, и не грустно. Кто ж его разберёт, откуда вдруг эти странные слёзы?
Когда в дверь комнаты постучали, Олег Ошмарин, сжимая в руке телефон и иронично ухмыляясь, активно общался в чатике, а Костя сидел перед ноутбуком и пытался откопать в интернете нужную информацию для завтрашнего семинара.
‒ Не заперто, ‒ на мгновение вскинув голову, крикнул Ошмарин.
Дверь медленно приоткрылась, в проёме обрисовалась статная фигура Милы Уласовой.
‒ Привет! Есть хотите?
Подобный вопрос в общаге ‒ это почти стопроцентная гарантия привлечь к себе внимание и услышать в ответ желанное «да». Кто же в здравом уме откажется?
‒ Мы тут макароны сделали с тушенкой, ‒ заполучив в ответ два преданно-голодных взгляда, Мила продолжила посвящать обитателей комнаты в аппетитные подробности, ‒ а их слишком много оказалось. И хранить негде. Если в общем холодильнике, всё равно же за ночь сожрут. Так что приходите.
‒ Ага, ща, ‒ отозвался Костя и опять воззрился на экран ноутбука.
Уласова скрылась за дверью, а Ошмарин благостно вздохнув, произнёс:
‒ Хорошо с тобой жить, Костян.
‒ Почему? ‒ тот аж развернулся, озадаченно свёл брови.
‒ Подкармливают.
‒ А как это со мной связано?
Ошмарин широко улыбнулся, качнул головой, но раскрывать логику своих выводов не стал. Если человек так упёрто не желает замечать очевидного, зачем рушить картину его гармоничного мира?
‒ Ну, пошли, что ли.
Девчонки уже поджидали, а на столе стояли две тарелки с горками макарон, испускающих дурманящий мясной аромат, и блюдечко с порезанным на четвертинки свежим огурцом.
‒ Садитесь, ‒ по-хозяйски распорядилась Мила.
‒ А вы?
‒ Так мы уже поели, ‒ отозвалась её соседка Лариса, устроившаяся на кровати с чашкой чая.
Парни устремились к столу. Олег оценил критичным взглядом содержимое тарелок. Такое случайно точно не получится: чтобы осталось ещё на две внушительные порции. Тут надо изначально подойти с расчётом, а с каким ‒ ну это даже ежу понятно. Один Даньшин до сих пор не в курсе, потому как просто не рассматривает подобную возможность, у него же ‒ Саша. Уласова о её существовании тоже знает, но до сих пор столь же упёрто отказывается принимать факт, что для Кости она изначально и на веки вечные славный обитатель френдзоны, и это не изменится никогда, как бы старательно Мила ни окружала парня заботой, ни ловила на приближённый к домашнему уют и макароны с тушёнкой.
Она и сейчас с радостью пристроилась бы с ним рядом, но тогда пришлось бы воткнуть стул между Костей и Олегом, а подобное выглядело бы слишком нарочито, поэтому Уласова уселась за стол напротив Даньшина, с кружкой в руках, поинтересовалась предупредительно:
‒ Кетчуп надо? Или майонез.
Костя отрицательно мотнул головой, зато Олег не постеснялся, заявил:
‒ Мне надо. Кетчуп.
‒ А? ‒ Мила глянула, чуть удивлённо, словно уже успела забыть о его присутствии, а теперь обнаружила заново, опомнилась. ‒ Да. Сейчас.
Ошмарин и не думал обижаться ‒ сытная еда всё окупала. Тем более Мила и правда поднялась, подошла к навесному хозяйственному шкафу, достала из него упаковку с соусом, поставила её перед Олегом и опять уселась на место. Делала вид, что пьёт чай, а на самом деле из-за своей пузатой кружки украдкой любовалась на Даньшина, а тот, как обычно, стабильно ничего не замечал, с отвлечённым видом наворачивал макароны, и даже сейчас, наверное, вспоминал о своей Саше.
‒ Вкусно? ‒ опять поинтересовалась Мила.
Олег промолчал ‒ явно же не у него спрашивали. А Костя вскинулся, посмотрел на Милу.
‒ Что? А, да. Очень.
‒ К семинару подготовились? ‒ опять завела Уласова, и, видимо, опять с расчётом, чтобы потом как бы между прочим можно было предложить «А давайте вместе».
‒ Почти, ‒ откликнулся Костя, и Мила уже почти выдохнула:
‒ Да…
Но тут у Даньшина запел мобильник.
Мила так и не договорила, разочарованно захлопнула рот, поджала губы, а Костя вытащил телефон из кармана, посмотрел на экран. Ясно, мама соскучилась, решила проверить.
‒ Я сейчас, ‒ поднимаясь со стула, сообщил он, вышел из комнаты, из блока, начав разговор ещё на ходу, пристроился возле окна в коридоре, добросовестно ответил на дежурные вопросы, пламенно заверил, что у него всё прекрасно, а у родителей нет причин для беспокойства.
Договорив, Костя сунул мобильник обратно в карман, немного постоял, подумал, не написать ли чего Сашке. Можно даже такое, что не требует ответа. Или лучше позвонить? Чуть было опять не потянулся за телефоном, но тут со стороны лестницы вывернул новый персонаж, не очень уверенно двинулся вдоль по коридору в Костину сторону.
Девушка. Не то, чтобы совсем не знакомая, просто знакомая не очень хорошо, потому что никогда и не тянуло узнавать её получше. Сашкина однокурсница Дина. И, судя по неровной, покачивающейся походке не слишком трезвая. Она разглядела, на кого случайно наткнулась, расцвела довольной улыбкой.
‒ Ой, Даньшин! Привет! ‒ подошла, ткнула ладонью в плечо. ‒ Ты-то мне и нужен!
Ответного восторга Костя не испытал, хмыкнул критично.
‒ Зачем?
‒ Пф! ‒ Дина выдохнула, настолько резко, что даже пошатнулась, и пришлось придержать её за локоть, чтобы не врезалась в стену или не улетела вдаль по коридору. ‒ Пообщаться, конечно. Показывай, где ты живёшь. Там? ‒ она ткнула пальцем в сторону ближайшего дверного проёма.
‒ Нет, дальше.
‒ Так пошли, Даньшин, пошли! ‒ Дина вцепилась в его футболку, потянула за собой. ‒ Не хочу в коридоре. ‒ Она хихикнула, придала лицу загадочное выражение. ‒ А вдруг кто подслушает. Или подсмотрит.
Костя вести её в комнату не особо-то рвался, с места так и не сдвинулся, только спросил, пытаясь отцепить её пальцы от своей одежды:
