Нет, она не должна завидовать их счастью из-за того, что ей оно не суждено никогда. Это было бы недостойно, к тому же Сирина слишком любила их обоих. Но ее удивляло, как просто Мэгги добилась своего, всего лишь споткнувшись на стремянке.
А как Колл смотрел на Мэгги! Как будто она была изделием из драгоценного стекла, которое может разбиться при прикосновении. Как заставить мужчину смотреть на тебя таким образом? Конечно, она этого не хочет, напомнила себе Сирина. Но для разнообразия это может быть приятно.
Сирина услышала топот сапог по камню и, подняв взгляд, увидела Бригема, идущего к конюшне. Не дав себе время подумать, она изменила направление, чтобы они встретились. Принося молчаливое извинение за пролитое молоко, Сирина издала, как ей казалось, убедительный тревожный крик и соскользнула на землю.
Бригем тут же оказался рядом с ней — его лицо свидетельствовало о мрачном настроении.
— Вы ушиблись?
Это звучало скорее как обвинение, чем как вопрос. Сирина ощетинилась, но заставила себя доиграть свою роль. Она не совсем знала, как это делать, но помнила, что Мэгги использовала свои ресницы.
— Не знаю. Возможно, я подвернула лодыжку.
— Какого черта вы таскаете ведра с молоком? — Бригем наклонился, чтобы обследовать ее лодыжку. Сообщение, доставленное ему вчера поздно вечером, тяготило его, иначе он заметил бы грозный блеск, появившийся в глазах Сирины. — Где Мэлколм или эта пустоголовая Молли или остальные?
— Доение не входит в обязанности Мэлколма, а Молли и другие заняты подготовкой к приему гостей. — Все мысли о том, чтобы казаться хрупкой и женственной, мигом испарились. — Нет стыда в том, чтобы носить ведра, лорд Эшберн. Возможно, ваши утонченные английские леди не отличили бы коровье вымя от бычьих…
— Это не имеет отношения к моим английским леди, как вы изволили выразиться. Дорожки скользкие, а ведра тяжелые. Это занятие вам не по силам.
— Не по силам? — Сирина столкнула его руку со своей лодыжки. — Я достаточно сильная, чтобы делать то же, что и вы, даже более того. И я ни разу в жизни не поскользнулась на этой дорожке.
Бригем сел на корточки и окинул ее взглядом:
— Вы упрямы, как мул, не так ли, Рина?
Это было больше, чем в состоянии вынести женщина. Вскочив на ноги, Сирина вылила содержимое одного ведра на голову Бригема, прежде чем он успел этому помешать. Она стояла, покачивая пустым ведром, покуда он отплевывался парным молоком.
— Вот теплая молочная ванна для вашей нежной английской кожи, милорд.
Сирина подняла другое ведро, но прежде чем она выплеснула молоко в лицо Бригему, он схватил ее за руки. Его хватка была очень крепкой, но в глазах мелькали смешинки.
— Я бы отшлепал вас за это.
Вскинув голову, Сирина с растущим удовлетворением наблюдала, как молоко капает с его щек.
— Только попробуйте, сассенах.
— Сирина!
Вызов в ее глазах сменился беспокойством, когда она услышала голос отца. Сирина успела взять себя в руки, пока Иэн пробегал разделяющие их несколько футов.
— Отец. — Оставалось только повесить голову под его сердитым взглядом, ожидая худшего.
— Ты что, с ума сошла?
Сирина вздохнула. Так как она смотрела в землю, то не видела, как Бригем закрыл ее собой от отцовского гнева.
— Это все мой характер, папа.
— Это был несчастный случай, Иэн, — начал Бригем. Достав носовой платок, он вытер молоко с лица. — Сирина поскользнулась, неся молоко.
— Это не был несчастный случай, — возразила Сирина, которой даже в голову не пришло спасать себя подобным образом. — Я нарочно вылила ведро молока на лорда Эшберна.
— У меня есть глаза, и я это видел. — Иэн топнул ногой. Его лицо, черты которого были высечены будто из гранита, было грозным и волевым. — Я прошу прощения за отвратительный поступок этой девчонки, Бригем, и обещаю вам, что она будет наказана. Ступай в дом, Сирина!
— Да, папа.
— Постойте. — Бригем положил руку на плечо Сирины, прежде чем она осуществила позорное отступление. — Я не могу с чистой совестью позволить Сирине взять всю вину на себя. Я намеренно спровоцировал ее, назвав упрямой, как мул. Не так ли, Сирина?
Ее глаза блеснули, когда она подняла голову и тут же опустила ее, дабы отец не заметил отсутствие признаков раскаяния.
— Да.
— Вот видите. — Бригем выжал мокрый носовой платок, стараясь не думать о том, что скажет Паркинс. — Инцидент был следствием оскорбления, Иэн, и я счел бы услугой, если бы вы согласились замять дело.
Несколько секунд Иэн молчал, потом сделал нетерпеливый жест в сторону Сирины:
— Отнеси остатки молока в дом, и побыстрей.
— Да, папа. — Сирина бросила на Бригема быстрый взгляд, в котором признательность смешивалась с разочарованием, и побежала, перехлестывая молоко через обод ведра.
— Она заслужила за это порку, — заметил Иэн, хотя знал, что позже будет смеяться над тем, как его дочурка облила молоком английского щеголя.
— Это было первой моей мыслью. — Бригем посмотрел на испорченный рукав своей куртки. — Но, подумав, я был вынужден признать, что заслужил это. Кажется, ваша дочь и я не в состоянии вежливо вести себя друг с другом.
— Я это заметил.
— Она упрямая, дерзкая и вспыхивает быстрее, чем факел.
Иэн провел рукой по бороде, скрывая улыбку.
— Сирина — сущее наказание для меня, Бригем.
— Для любого мужчины, — вздохнул Бригем. — Я спрашиваю себя, она оказалась здесь, чтобы усложнить мою жизнь или, напротив, прояснить ее?
— Ну и что вы намерены делать?
Бригем осознал, что произнес вслух свои мысли. Он обернулся, глядя на Сирину, исчезающую в кухне.
— Я намерен жениться на ней, с вашего позволения.
Иэн глубоко вздохнул:
— А без него?
Бригем посмотрел ему в глаза:
— Я женюсь на ней в любом случае.
Иэн хотел такого ответа, но тем не менее колебался. Сначала он должен был узнать мнение дочери.
— Я подумаю об этом, Бригем. Когда вы уезжаете в Лондон?
— В конце недели. — Его мысли вернулись к полученному письму и своему долгу. — Лорд Джордж Марри
[30]
верит, что мое присутствие поможет заручиться поддержкой английских якобитов.
— Вы получите мой ответ, когда вернетесь. Не отрицаю, что вы человек, которому я бы охотно отдал свою дочь, но она должна выразить свое согласие. А этого я обещать не могу.
