Они медленно брели по тропинке, пока впереди не показался просвет.
— Что там? — спросила Диана.
— Горная река. Очень бурная и красивая.
И вскоре она в этом убедилась. Аж задохнулась от восторга, когда они вышли к узенькой речке, бурлящей и обегающей крупные камни, что повсюду из нее выступали.
— Хочешь на тот берег? — повернулся к ней Алик.
— Хочу, — тут же согласилась Диана. Она бы сейчас все отдала, чтобы прикоснуться к нему. Но не могла же она просить его об этом, проклятая гордость не позволяла. А так, может, он хоть поможет ей перебраться через речку.
Алик спустился с небольшого пригорка и оглянулся на Диану. В глазах его промелькнула неуверенность, и как раз в этот момент Диана поскользнулась, засмотревшись на него. Она бы непременно упала, не подхвати ее вовремя Алик и не заключи в кольцо своих рук.
«Ну поцелуй же!» — молили ее глаза, но уста молчали, словно их склеил кто. А Алик… он так смотрел! И лицо его было так близко. Их губы разделял какой-то сантиметр, а руки его покоились на спине Дианы, согревая своим теплом. А потом он выпустил ее, и сразу показалось, что с гор подул холодный ветер. Даже зябко стало, и Диана обхватила себя руками.
Алик легко прыгнул на первый, ближний к ним, камень и снова оглянулся.
— Давай руку, — протянул он свою Диане.
И снова они оказались в опасной близости друг от друга. Диана чувствовала, как ее грудь касается его груди. Возбуждение не заставило себя ждать — соски напряглись, и тонкая ткань купальника не смога этого скрыть. В глазах Алика полыхнула страсть, опаляя и ее. Но снова он не поцеловал, а она не сделала первой шаг навстречу. Их ждал второй камень и новое испытание воли и плоти.
Диана не понимала собственного упрямства, ведь этого мужчину она хотела до рези в животе, до помутнения в голове и почти полной потери зрения. Но какая-та сила мешала ей сделать первый шаг. Он же оставался верен своему слову.
К тому моменту, как они перебрались на противоположный берег, зависая на каждом камне, Диана уже чувствовала себя ужасней некуда. На глаза просились слезы обиды, хоть винить она могла только саму себя. Алик же, несмотря на то, что был рядом, и даже продолжал ее держать за руку, казался ей сейчас как никогда далеким и чужим.
Первая ночь у озера прошла спокойно. Ну если не считать, конечно, что сначала Диана ждала с замиранием сердца, когда Алик отправится спать. Он засиделся у костра, что развели они вечером возле палаток, дольше всех. Диана ушла вместе с тем, как Лена повела детей укладывать спать. Она просто не смогла и дольше выносить той отстраненности, что повисла между ней и Аликом. Казалось, что земля между ними треснула и разъезжается в стороны, и пропасть эта становится все шире, а дна у нее и вовсе нет. За весь вечер они не сказали друг другу ни слова. Умудрились участвовать в общей беседе, но не между собой. В конце концов, Диана чуть не разрыдалась на глазах у всех, и лишь спрятавшись в палатке, позволила себе всплакнуть.
Лена еще вернулась к костру, и какое-то время Диана прислушивалась к их приглушенному разговору. А потом и он стих, когда Лена увела Николая, который умудрился опохмелиться до пьяна.
И еще долго Алик сидел на берегу в одиночестве. Как же ей хотелось выйти из палатки и составить ему компанию! Но на этот раз мешал страх, что если и не прогонит, то не сможет скрыть разочарования, что она ему помешает наслаждаться одиночеством и думать о чем-то своем.
Он зашел очень тихо, Диана старательно притворялась спящей. Какое-то время до нее не доносилось ни звука. А потом из груди Алика вырвался едва различимый вздох, и он принялся раздеваться. И снова она промолчала, хоть и сказать хотелось так много. Но что она может сказать? Что тоскует по той близости, что еще вчера была между ними, а сегодня от нее не осталось и следа? Что проклинает себя на чем свет стоит за упрямство, граничащее с глупостью? Что не может избавиться от мысли о нем, как и от желания прикоснуться к нему, ощутить его дыхание и губы на своих губах?.. Она не сможет! Не получится переступить через чертову гордость, даже точно зная, что он ждет, когда первый шаг сделает именно она.
Так она промучилась половину ночи, прислушиваясь к его мерному дыханию. А когда забылась тревожным сном, еще несколько раз просыпалась от холода и куталась в спальник.
В итоге, утро не показалось ей радостным, и все тело с непривычки и от недосыпания болело.
— Что-то ты какая-то вялая, — окинула ее Лена скептическим взглядом. Эта неугомонная мамаша уже чистила картофель и бросала его в казан с водой. Она еще с вечера заявила, что не пойдет на завтрак ни в какой ресторан, мол, нечего тратить деньги и травиться неизвестно чем, когда она сама может сварганить такой завтрак, что пальчики оближешь. — Любились что ли полночи? — рассмеялась она, но тут же замолчала, видно, что-то такое прочитала во взгляде Дианы, как та его не отводила. — Что, нет?..
Диана взяла резервный нож и тоже принялась чистить картошку. На вопрос Лены она лишь мотнула головой. Алика с Колей снова не видно было по близости, но Диана знала, что те отправились договариваться насчет экскурсии в форелевое хозяйство.
— Слушай, ну он же явно втюрился в тебя. Глаз не сводит… Уже даже не только я это заметила, но и Колька. Он уже представляет, дурачок, как на свадьбе вашей гулять будет…
— Лен! — не выдержала Диана, чувствуя как глаза наполняются слезами.
— Да ты что! — кинула добрая душа нож в казан и подсела к Диане, обнимая за плечи. — Что случилось-то?
А Диана уже ревела в три ручья, и ничего не могла с этим поделать. Участие Лены только подливало масла в огонь и усиливало истерику. Ну как сейчас вернутся мужчины — хорошенькую же картину они застанут!
— Я не знаю… — всхлипывала она, уткнувшись в плечо женщины, которая за короткое время стала ей ближе подруги. — Я сама ничего не понимаю… Только не могу без него! И с ним не могу!..
— А почему не можешь-то? — искренне удивилась Лена.
— Мы слишком разные… с разных планет…
— Америку открыла! Вот ей богу! — натужно рассмеялась Лена и похлопала Диану по плечу. — Только вы что ли разные такие? Да мужики и бабы рядом не стояли. Они вообще гуманоиды, если уж на то пошло. А мы из них постепенно, любовью и лаской, лепим человеков. Да и не такие уж вы разные — оба упрямые, как те мулы! Вот чего ты хочешь? Это не я тебя спрашиваю, а твоя душа, — философски изрекла Лена.
Диана аж опешила, и слезы как-то разом прекратились.
— А что ты так смотришь? Загляни внутрь себя, прислушайся… Что там? Или нет, не так… Чего там не хватает?
Диана задумалась. В ее жизни есть все, кроме любимого мужчины. Еще совсем недавно она думала, что он есть, и разочарование оказалось настолько сильным, даже сокрушающим, что вынуждена была бежать сломя голову, не замечая, как эту часть жизни, или своей судьбы, вычеркнула жирной чертой. Но та никуда не делась, и оказавшись в клетке, принялась биться в толстые прутья, просясь наружу… Именно эта составляющая судьбы толкала Диану в объятья Алика. А она этому всячески сопротивлялась.
