Что это может быть? Великан? Не водятся они теперь на Руси… Последние волоты доблестно пали на Колобуховом поле, а злонравных асилаков перебили и того раньше. Впрочем, кажется, в Кавкасийских горах великаны встречаются и поныне, да еще что-то говорили Алеше про Тригорскую пущу… или читал он где-то…
Дозорный оттрубил положенное и теперь, отдуваясь, топтался по площадке, то и дело косясь на словно копье проглотившую воеводу. Второй дозорный, напротив, пялился на лестницу, похоже, ждал Кита, но первым поднялся не забывший захватить чаробой Стоян.
– Спасибо, что пришел, – разлепила губы поленица. – Не скажешь, что это?
Меченый прищурился, всматриваясь в лес.
– Были б мы у Волотова Щита, – задумчиво протянул он, – сказал бы, что чудь сюда своих шен-га гонит.
– Кого-кого?
– Шерстистых великанов, они в тайге живут, в здешних краях их нету, хотя…
– Вспомнил что?
– В Рудных топях великаны водятся, но чтоб они оттуда выбирались, такого не слыхал.
Алеша чуть не хлопнул себя ладонью по лбу. Точно! По слухам, в тамошних болотах железные люди ходят, великанского роста. Но где застава, а где эти самые Рудные топи! Впрочем, и чудинов встретить так далеко от тайги никто не ждал, а вышло-то вон как…
– Ладно, поглядим. – Несмеяна обернулась к приведшему Стояна ратнику: – Титыч где?
– Уехал, с полчаса как, – ратник виновато развел руками, – оседлал Лешака и уехал.
– В Светлые Ручьи, – коротко объяснил Меченый. – Весть черную вдове повез.
– Проклятье! – рыкнула воевода и подступила к Стояну: – Что на Волотовом Щите с этими шен-гами делают?
– Нам здесь того не сделать. В тех краях укрепления не в пример мощнее, на стенах камнеметы со стрелометами ставят, а мы можем разве что горючих стрел навертеть, да и то сомневаюсь, что помогут.
– Бронебойные – могут, пожалуй, – вмешался Алеша.
– Будем бить, чем есть, – бросила Несмеяна и, перевесившись через перила, гаркнула: – Нести горючие и бронебойные стрелы, разводить костры. Лучники – на стены! Разведчи…
– Ждать надо, – перебил Меченый. – Идти за реку поздно, отсюда увидим прежде, чем разведчики вернутся.
– Мы успеем поджечь мост.
– Без толку. Если это и впрямь великан, он пойдет вброд, мостов они не жалуют, да и не нужны они ему – Лихоборка ваша ему по пояс будет. А вот огнем гостя ярить прежде времени незачем, кто знает, зачем он из болота своего вылез.
– Хорошо.
Странное дело, когда стало ясно, что Кит не придет, Несмеяна словно успокоилась. Хотя чего тут странного? Одни, поняв, что помощи не будет, квохчут да носятся, будто куры, другие молча ждут неотвратимого, а третьи… третьи порой творят чудеса.
– Подумаешь, великан, – зачем-то шепнул Несмеяне Алеша. – Справимся.
Ответом был холодный, слегка удивленный взгляд – дескать, само собой, справимся, тебя не спросим. Сам богатырь на месте поленицы вряд ли бы глянул добрее, да еще и пару ласковых добавил бы, но воевода смолчала, даже слегка посторонилась, позволив встать рядом. Они стояли и глядели, как приближается неведомое, и длилось это в самом деле недолго.
Прибрежные деревья раздвинулись, и на берег выступило нечто огромное, красно-бурое, отдаленно похожее на освежеванного, вставшего на дыбы медведя, чью голову кто-то исхитрился вогнать в широченные плечи. Неторопливо передвигая зеленоватые ноги-столбы, чудище повернулось и двинулось вдоль берега. Оказалось, что голова у него все же имеется, хоть и маленькая, похожая на черепашью. Сперва Алеше показалось, что она растет прямо из груди, однако потом китежанин приметил длинную шею, склоненную и прижатую к телу. Лица лесного гостя пока было не разглядеть, шел он молча, в могучих, не уступавших толщиной ногам ручищах ничего не тащил, одежки тоже не имелось, даже самой завалящей.
– Все верно, железняк, – хрипло бросил напарник. – Таким его Деян Скорый и описывал. Росту в нем локтей шестнадцать, а стрелы горючие такого не возьмут, гореть нечему, он целиком из руды и железа.
– И как он только ходит? – удивился Алеша, словно это было важно.
– Спроси лучше, какого худа он сюда вообще пожаловал.
Спрашивать богатырь не стал, но ржаво-бурая громада ответила. Все так же неспешно железняк миновал мост и ступил в воду. Стоян ошибся, Лихоборка великану оказалась не по пояс, а до середины бедер.
– Как его убить? – Несмеяна резко обернулась и теперь смотрела Алеше в глаза. – Или не знаешь?
– Нет.
– Толку от вас, – на враз помутневшую Лихоборку воевода больше не оборачивалась. – Если что, я с людьми на стенах.
Быстрый удаляющийся топот. На стенах она… Долго те стены простоят! Вал-то высок, даже великану его с наскока не взять, но если уж доберется до частокола…
– Алеша, глянь-ка.
Великан был уже на середине реки, еще несколько шагов, и упрется в береговой обрыв, жаль не слишком высокий, и все равно хоть какая-то задержка.
– Да не туда! На том берегу, не доходя моста. Двое верхами.
– Где… Ах ты ж сыть волчья!
Всадники выехали на берег из леса, а казалось – из бредового сна, поскольку лишь в бреду может пригрезиться серо-буро-зеленая лошадь с чудовищными ветвистыми рогами. Не оленьими и не лосиными, а словно бы сплетенными из колючих засохших лоз. В холке твари были с богатырского коня, но лошадиной соразмерностью похвастаться не могли: слишком толстая шея, здоровенный, до самой земли, плоский хвост, тупая не то рыбья, не то ящеричья морда. И главное – ног у скакунов было не четыре, а шесть. Или передняя пара – лапы с пальцами? Отсюда не разглядеть.
Рожи сутулых всадников на человечьи тоже не походили. Высмотреть совсем уж мелочи Алеша не мог, но торчащие в стороны перепончатые уши вызывали желанье их отрезать вместе с головами. По ушам Алеша гостей и опознал.
– Вировники? – без особой уверенности предположил прежде не имевший дело с болотными диволюдами богатырь, и Стоян, подтверждая, кивнул. – Тогда эта кочерга ржавая – с ними?
– Несомненно. Железняк по доброй воле из топей не выйдет. Ничего не поделать, придется с ними говорить.
– Как?
– Русским языком. Пошли.
– Лады. – Алеша покосился на преодолевавшего обрыв великана, тот делал это неуклюже, но уверенно. – Несмеяне скажем?
– Придется, ворота-то закрыли.
Воеводу им повезло найти сразу. Поляница со шлемом в руках вышагивала по верхним мосткам, ободряя хмурых лучников. Рядом опять терся чародей, по-прежнему зеленоватый. Волшбу творить юнец и не собирался, видать, в самом деле слабосильный. Толку от такого на стене, особенно когда бревна полетят…
– Чего вам? – нежности в голосе Несмеяны не было, как и дрожи.
