— Он жив, это я тебе и без компаса сказать могу. А так, все глухо и темно как в бочке. Так что раскручивай эту штуку, посмотрим, куда вляпался кузен.
Проследив за направлением стрелки-ложки, мы собрали свои пожитки, и покинули трактир. Яркое солнце, не смотря на холодные порывы ветра, слепило глаза, когда мы двинулись в сторону невысоких, в это месте, гор.
— Думаешь, преследователи оставили Мигеля в покое или все еще идут за ним хвостом? — прикрывая глаза от солнца, спросил Уго, когда мы остановились на небольшой привал перед тем, как начать подъем по не самой лучше тропе.
— Не думаю. У них никаких причин полагать, что документы украли. Копийная бумага работает настолько тонко и аккуратно, что без специальных приборов не определить. Никто не станет с этим заниматься, если следов взлома нет. К тому же, вы со своей стороны оставили достаточное количество ложных следов, чтобы запутать наместника.
— Да и из товара ничего не пропало, так что, скорее всего, кузена просто погоняли по горам, и оставили в покое. — Кивнул Хорхе.
— Тогда мне до сих пор не понятно, отчего же он все еще не в чистой постели ближайшего городка, а незнамо где, — недовольно фыркнул Уго, пришпоривая коня.
Рыская в горах два дня, стараясь слишком часто не запускать компас, у которого стиралась нижняя, рабочая пластина, мы, наконец, к вечеру набрели на знакомые следы.
— Эти подковы я знаю, — спрыгивая на землю у глубокого на сырой земле, хорошо различимого следа, произнес я.
— Ага. Знакомый рисунок. И смотри, гвоздя нет, — присел рядом Уго, рассматривая следующий из оставленных следов, пока они не пропали на камнях и траве. — Я еще две декады назад говорил Мигелю, что нужно перековать лошадей, пока не захромали.
— Как хорошо, что кузен забыл это сделать, — фыркнул Хорхе, цепким взглядом окидывая пространство вокруг. — Кажется, чуть выше вьется дым. Посмотри, Сальватор.
Подняв голову, я с трудом сумел рассмотреть белый, неплотный столб на фоне яркого неба. И все же, дым был.
— Наведаемся в гости?
— Все равно других идей нет, — пожав плечом, согласился Хорхе.
Часа через два мы остановились у небольшой покосившейся избушки. Запах дыма поймал нас задолго до того, как сам дом стал виден, так что заблудиться не получилось бы, не смотры на то, что сам домик стоял в стороне от тропы, прячась среди невысоких деревьев.
Бегло осмотревшись, мы убедились, что попали, куда надо. Мой конь и лошадка Мигеля мирно паслись на привязи у кривого забора. При нашем появлении, умные животные подняли головы, тихим ржанием приветствуя товарищей.
— Глянь, кажется, пока мы тут по всем горам его выискиваем, наш Мигель решил осесть и завести семью, — хохотнул Уго, радуясь, что друг все же нашелся.
Услышав голоса, из дома, что держался на чистом упрямстве и диком винограде, оплетающем стены, появилась женщина. Еще довольно молодая, но явно утомленная, от того, какая-то серая, словно все соки покинули несчастную.
— Еще пожаловали? — вытирая тонкие руки о передник, как-то обреченно спросила она, окидывая взглядом всех троих. Казалось, ее это вовсе не удивило. Скорее озадачило. Как подтверждение моим мыслям, женщина утомленно вздохнула, поправляя платок на голове, из-под которого на грудь падали длинные русые косы: — И чем мне вас всех кормить?
— Не печалься хозяйка, — широко улыбнулся Уго, как всегда, испытывая свое обаяние на каждой встречной юбке. — Едой мы богаты, а вот ласки у тебя, думаю, хватит.
— Еще одно слово мне так скажешь, — строго, явно устав бояться, произнесла женщина, безразлично глядя на Уго, — с горы не спустишься. Только и годитесь на то, чтобы юбки задирать, да горшки бить.
— Не сердись, хозяйка, — с прищуром, словно увидел не уставшую женщину, а что-то на самом деле интересное, произнес Хорхе, обычно не отличающийся многословием с дамами, — мой друг иногда страдает скудоумием от голода. Но в чем-то он прав — еды у нас хватает. Вижу, кузен мой у тебя гостит. Верно ли?
Женщина подозрительно покосилась на лошадей, привязанных к забору, затем вновь на нас.
— Если вы его добивать приехали — то не в моем дворе, — переступив с ноги на ногу, неуверенно отозвалась хозяйка покосившейся избы.
— Мы правда ему родня, и долго его искали, — поспешил успокоить смелую женщину, что не побоялась дать отпор трем вооруженным мужчинам, а теперь начала волноваться.
Проведя ладонью по глазам, словно те болели от недосыпа, хозяйка с русыми косами махнула внутрь дома.
— Он встать пока не может, хотя горячка отступила. Оставляйте своих коней и сами посмотрите. Я что могла сделала, но лекарств в доме почти нет, а до деревни мне не добраться пока. Да и денег на травы не осталось, — пробормотав последние слова едва слышно, женщина ушла в дом, оставив дверь открытой, словно ей было все равно, войдем мы, или нет.
Привязывая лошадей, мя с интересом оглядывались кругом. Маленький, едва живой огород, коза в загоне, на которую с интересом косились кони. Чуть дальше, за ягодными кустарниками, виднелись два холмика могил.
— Не богато.
— На отшибе совсем, — согласился я с Хорхе. — Как только вытягивает в такой дали — не ясно. Да и чего ради?
Внутри дом выглядел немного лучше. По крайней мере, внутри было тепло и все щели плотно затыкал мох. Женщина хлопотала у очага, что-то помешивая в котелке, а на столе высилась стопка кривоватых, сколотых по краям тарелок.
— Похлебки на всех хватит, но мяса не дам ни куска, — строго, сумев вернуть самообладание, произнесла хозяйка.
— Не давай. И из кладовых не вынимай, — тихо, внимательно следя за уверенными жестами женщины, произнес Хорхе, выкладывая на стол вяленный кусок из своей котомки.
Утомленная женщина недоверчиво оглянулась на мужчину и только фыркнула, но узкие, напряженные лечи, кажется, немного расслабились.
— Где кузен?
— В соседней лежит. Вот, — хозяйка, протянув руку к небольшому кувшину, что томился с краю очага, подала его мне, — пусть выпьет. Ивовый отвар.
— Йорон! Холодно! — скрипучий, старческий голос раздался откуда-то сверху. В ворохе тряпок, оказавшихся покрывалами и одеялами, зашевелилось нечто.
Бросив в сторону длинную ложку, от чего та печально и глухо стукнулась о край плиты, хозяйка дома недовольно дернула фартук.
— Сейчас! — стремительно выскочив на двор, женщина вернулась через несколько мгновений, неся на руках сыроватое небольшое поленце. Дерево отправилось в печь, на которой ворочаясь, лежала какая-то старуха. — Где я тебе столько дров найду?
Заметив, что я все еще наблюдаю за ней, женщина недовольно тряхнула головой:
— Что смотришь? Вы за другом приехали? К нему и идите, а в мои дела не встревайте.
Понимая, что ничем не могу помочь ей, а любое вмешательство может иметь обратный результат, я только кивнул. Она была права. Это не мои дела.
