Последним, с кем мы еще не поговорили, являлся секретарь. Этот пожилой мужчина так же, как и повариха, работал в мэрии уже давно, но показался мне гораздо приветливее остальных.
Правда, его показания сильно отличались от того, что говорил нам нынешний мэр.
– Хороший был человек. Справедливый. Я к нему на службу в самый первый год заступил, так что всякое довелось увидеть. И как из нищеты город вытаскивали, помню. И как неурожай был, помню. И как от нечисти Кентерфил очищали. Любили его все, вот вам крест! Он всего себя отдал этому городу. Ни жену не завел, ни детей, потому что времени всегда не хватало. И днем здесь сидел, и по ночам работал. Жаль его, конечно. Я в эти байки про воровство и побег сразу не поверил, потому что не о нем это, а теперича вот как вышло.
– А вы не могли бы припомнить, кто в тот последний день присутствовал в здании мэрии?
– Отчего же не припомнить? У меня все запротоколировано. Кто на прием был записан, кто так приходил. А кроме того, мы вчетвером были. Мы же каждый день здесь с утра и до вечера находились, не то что сейчас. Сейчас-то уже совсем не то…
– Господин Бельвган, если что, меня ни для кого нет, – выглянул из-за двери мэр. – О, вы еще здесь?
– Уже уходим, – премило улыбнулась я.
– Господин Бельвган, можно нам тот документ, о котором вы говорили?
Документ нам не дали, потому что это отчетность, но имена, фамилии и время посещений мы переписали. Правда, я была не уверена, что нам это поможет. Обойти всех – обойдем, но ведьмовское чутье говорило, что разгадка где-то на поверхности.
– Кроме мести, других причин я не вижу, – произнесла я, когда молчание затянулось.
Мы переходили дорогу, возвращаясь в здание городской стражи.
– Среди опрошенных явного мотива не было ни у кого, – согласился со мной ведьмак. – Помощник мэра мог и не стать мэром. Поварихе все равно, кого кормить, а секретарь и вовсе вел с покойным дружбу.
– Но при этом каждый из них может быть убийцей.
– Согласен. Если нет явных причин, значит, есть скрытые, – придержали для меня дверь, позволяя первой войти в приемную. – Валенсия, напиши и разнеси официальные приглашения на допрос. Мэру, его секретарю и их поварихе. И мальчишкам – сыновьям булочника и кондитера.
– На сегодня, господин следователь? – с готовностью отозвалась девушка, рукой подальше запрятывая любовный роман.
– Нет, на завтра. На разное время. Сегодня у нас еще есть дела.
– Какие дела? – полюбопытствовала я.
– Парни пойдут опросят жителей соседних домов. Вдруг кто-то что-то помнит о том дне, а точнее о вечере, когда мэра видели в последний раз. Местом убийства могла быть мэрия, а нашли покойного далеко за городом. Если переносили не порталом, то делали это ночью. Кто-то мог что-то заметить.
– Логично, – была вынуждена я признать. – Тогда стоит и мэрию осмотреть. Вдруг какие-то улики остались.
– Этим тоже займутся офицеры, но уже завтра.
– А я? – собиралась обидеться собственно я, потому что меня, по-моему, снова решили прокатить с расследованием.
– А вы, госпожа ведьма, а точнее, мы сегодня займемся другим важным делом. Как вы смотрите на прогулку по кладбищу?
Нет, меня и раньше некоторые смельчаки приглашали на свидания, но чтоб на кладбище... Согласилась я из чистого любопытства, хотя на самом деле других вариантов у меня просто не было.
Наша послеобеденная прогулка являлась не чем иным, как очередным расследованием. Оказывается, не меня одну заставил напрячься серебряный крест, а если конкретнее – то, что под ним было замуровано. Жозефу тоже показалось странным это захоронение.
– Утром я сделал запрос и выяснил, что это захоронение никому не принадлежит. Больше того, по документам это место должно быть свободным, а это означает…
– А это означает, что кого-то там похоронили незаконно.
– Если похоронили, – исправил меня мужчина, ловя для нас телегу.
– Думаете, заперли, как в тюрьме?
– На это намекает серебряный крест. Не раскопав, не узнаем.
– Вы шутите! – громко удивилась я, чем напугала и коня, и возничего.
– Нисколько, – довольно улыбнулся Жозеф, будто именно такой реакции и ждал. – Умеете держать защитный контур?
Он был сумасшедшим! Даже сумасшедшее меня!
Хотя… У него мать ведьма, так что есть в кого.
Держать контур защитного купола я умела. Без этих знаний меня бы за порог ведьмовской школы не выпустили, да только имелись у нас серьезные проблемы. Ведьмак сошел с ума и собирался находиться в самом центре защитного купола, раскапывая захоронение.
– А если вас съедят? – ужаснулась я.
– Значит, практику вам подпишет кто-нибудь другой.
Я нервничала. Я так сильно нервничала, что молчала всю оставшуюся дорогу, сохраняя тишину даже на кладбище. Не боялась, нет, но волновалась однозначно. Была бы я одна, не сомневалась бы ни на секунду. Сейчас же я несла ответственность не только за себя. К сожалению.
– Да не волнуйтесь вы так, госпожа ведьма, – усмехнулся мужчина, вооружаясь лопатой.
– Я не волнуюсь! – психовала я, пытаясь замкнуть защитный контур.
Получилось только с третьей попытки, но получилось же!
– Шаг назад, – скомандовал Жозеф и…
Вытащил из земли серебряный крест, откидывая его в сторону, словно он ничего не весил.
Мы оба замерли на местах. Я так вообще не дышала, ожидая, что вот-вот появится тот самый треск или неясный скрежет. Где-то шелестела трава. Вот ворон перелетел с ветки на ветку.
– Странно, – прошептала я, едва размыкая губы. – Ты слышишь что-нибудь?
– Ничего, – нахмурившись, снял мужчина плащ, бросая его на лавочку.
Расширившимися от изумления глазами я наблюдала за непотребством:
– Ты что делаешь? Вы…
– Раздеваюсь, – улыбнулся Жозеф. – Не хочу испачкать рубашку. И да, можно на «ты».
Я старалась не смотреть. Честное ведьминское, старалась не смотреть, но любопытный взгляд то и дело возвращался к мужчине. Рельефные мышцы играли на солнце, красивые изгибы привлекали взор.
Кажется, я покраснела, а потому на время отвернулась, чтобы прийти в себя. Вдох, еще один вдох и выдох. Нещадно не хватало Кота с его едкими комментариями. Вот кто мог бы испортить всю малину в мгновение ока.
Говорят, что можно часами смотреть на то, как горит огонь под котлом, как стекает дождь с крыши и как работает кто-то другой. Если этот другой будет так же хорошо сложен как ведьмак, то я трижды согласна.
– Госпожа ведьма, посмотри-ка, – окликнул меня Жозеф.
Смотреть в землю! Смотреть в землю! Смотреть в землю!
