Он посылал их ко мне по ночам.
— Как давно вы здесь? — спросил я.
— Два дня, — ответила за него Лейла далеким и отрешенным голосом.
— Руди, — позвал Куид из дверного проема второго здания. — Тебе лучше взглянуть на это.
Мы с Гулякой подошли к нему. Не было необходимости заходить внутрь, поскольку с улицы было видно, что он обнаружил в пустом здании.
Молодой парень с многочисленными татуировками и пирсингом висел на собственном ремне, один конец которого был привязан к стропилам. В грязи у него под ногами стояла большая видеокамера. Джинсы у него были в пятнах мочи, а в воздухе стоял страшный смрад. Интерьер здания кишел мухами.
— Боже мой, — вздохнул я.
— Снимите его, — тихо сказал Руди.
Куид и Гуляка занялись этим, а мы с Руди вернулись к остальным. Я посмотрел Лейле в глаза, и у меня появилось чувство, что у этих людей не все дома. Что бы они ни пережили, это сломило их.
— Он мертв? — Реджи принялся заламывать свои пухлые руки, по лицу у него струились слезы. — Он мертв, верно? Я знал, я… так и знал… он мертв. Мы все мертвы, все.
— Что, черт возьми, здесь произошло? — спросил Руди.
Лейла медленно моргнула несколько раз, будто его вопрос был слишком сложным для нее. Она поднесла к лицу руку и провела ей вокруг рта. Ее накрашенные ногти потрескались и обломались, а губы были в еще худшем состоянии, чем у Реджи.
— У вас есть еда? Или вода?
Руди кивнул в сторону «Ленд-Ровера». Я понял сигнал и вскоре вернулся с бутылкой воды.
— Не очень холодная, — сказал я. — Но пить можно.
Когда я отбросил в сторону пробку и протянул девушке пластиковую бутылку, она потянулась к ней, будто это был слиток золота. Осторожно взяв трясущимися руками, она поднесла ее ко рту и сделала большой глоток.
— Оставь мне немного, детка, — сказал Реджи, с жадностью глядя на воду.
Куид и Гуляка появились из здания. Очевидно, они сняли тело со стропил. Гуляка прошел к задней части постройки и стал пристально всматриваться в пустыню, как это нередко делал. Я направился к нему, обходя валяющиеся вокруг груды мусора. За зданиями простирался обширный участок земли, бескрайнее небо и череда горных склонов, выглядевших так, будто они были высечены на горизонте. Я никогда раньше не чувствовал себя таким незначительным, но здесь действовали не только потрясающая сила и величие природы. Это место было таким угрожающим и зловещим, что мне казалось, будто оно забирается под кожу. Надвигалось нечто ужасное- я был уверен в этом. И я не мог избавиться от ощущения, что здесь есть что-то еще, что-то пока еще неясное. Я провел предплечьем по лицу, вытирая пот с глаз.
— Ты тоже это чувствуешь, — сказал я. — Не так ли?
Гуляка кивнул.
Я повернулся, чтобы уходить, и тут увидел их.
Страх усилил свою хватку, но я заставил себя вдохнуть горячий пустынный воздух и медленно выдохнуть. Глаза были прикованы к двум символам, изображенным на стоящих передо мной зданиях. Восьмиконечное солнце, с лучами из человеческих костей.
Знак Странника. Они были нарисованы кровью.
Я вспомнил изувеченный живот Конни Джозеф.
Мартин был где-то рядом.
Я побежал обратно к остальным.
— Это они, — сказал я. Руди и Куид уставились на меня. — Послушайте, я не знаю, что здесь случилось с кучкой хиппи тридцать лет назад, но прошлой ночью здесь были люди Мартина. На зданиях кровью нарисован их символ, их метка.
— Это объясняет всех этих мертвых куриц, — сказал Руди. — Снова эта колдовская чушь.
Реджи и Лейла продолжали по очереди пить воду, полностью сосредоточившись на бутылке.
— Спроси их, чушь ли это.
— Даже не начинай, мать твою, не будем об этом. — Он пнул лежащий на земле камень. Тот улетел в другой конец площадки. — Ублюдки так затерроризировали этих людей, что двое превратились в зомби, один предпочел покончить с собой, а еще одна тоже наверняка уже мертва. Возможно, это ее кровью они нарисовали свою метку. И ты хочешь, чтобы мы отвезли тебя в самое логово этих безумцев?
Тогда я понял, что могу погибнуть в этой пустыне. Но не собирался поворачивать назад. Особенно сейчас, после всего, через что мы прошли. Они могли бы бросить меня, и мне пришлось бы добираться туда одному, пешком, если придется. К черту страх. К черту Мартина.
— Это твоя работа, — ответил я.
— Да, я знаю свою работу, босс, не нужно напоминать мне об этом.
— К тому же они — просто кучка любителей, не забыл?
Руди снял шляпу, пригладил потные волосы, затем снова нахлобучил ее.
— Ладно, умник, у нас есть два варианта, поэтому слушай. Через пару часов стемнеет. Можем остаться здесь и обороняться до утра или можем рискнуть проехать по Коридору после захода солнца. Если нам придется иметь дело с этими ублюдками, в стратегическом плане здесь лучше. Пусть даже мы станем легкой мишенью, здесь есть хороший круговой обзор и здание, в котором мы можем укрепиться и защищаться с помощью имеющегося оружия. С другой стороны, если уехать до наступления темноты, может, мы вообще сумеем избежать встречи с этими больными уродами. По крайней мере, пока не доберемся до их логова. Но там условия будем диктовать мы.
— Мы уже близко, — сказал я. — Наверняка.
— Нам нельзя оставаться здесь, — сказал Реджи, отбрасывая в сторону пустую бутылку из-под воды. — Они вернутся. И я не думаю, что это люди.
Лейла пробормотала что-то неразборчивое и рассеянно почесала один из своих неприлично больших грудных имплантатов.
— Реджи, «бронко» еще на ходу? — спросил я.
— Не знаю, посмотрите, что они с ним сделали. Если он в порядке, нам просто нужен бензин. Я куплю его у вас, парни, я могу заплатить. Либо Лейла может о вас позаботиться. Верно, детка? Понимаете, она может повеселиться с вами, может помочь вам расслабиться. Мы поможем друг другу. Немного порева за чуточку топлива?
— Господи Иисусе, что ты за человек? — Я повернулся к Руди. — Дай им немного бензина, у нас же есть запас.
— Это для нас, нам потребуется.
— Дай им, чтобы хватило выбраться отсюда, а еще еды и воды.
— Бесплатно? Вот уж хрен.
— Мы не можем бросить их здесь.
— Но и с собой мы их не возьмем.
Я посмотрел на Куида, но понял, что он не собирается раскачивать лодку. Гуляка стоял неподалеку, не сводя с Лейлы своих темных глаз.
— Потом будет много женщин, — сказал я, — когда все закончится.
Руди пожал плечами.
— Когда все закончится, возможно, мы будем уже все мертвы.
— Она уж точно не в лучшем состоянии, чтобы заключать сделки.
