– Вы так? Решили затеять игру? Хорошо же… Со смехом она схватила тюбик с краской канареечного цвета.
– Если только посмеете, – быстро предупредил он, и злясь, и забавляясь, – я заставлю вас проглотить ее вместе с тюбиком!
– Конкеннаны не боятся угроз, – воинственно заявила она, отвинчивая крышку и готовясь выдавить содержимое.
Неизвестно, чем бы все окончилось, если бы дверь кабинета не отворилась снова.
– Роган, – услышали они голос. – Надеюсь, ты не очень… – На пороге стояла элегантно одетая темноволосая женщина. – О, простите. Я не знала, что вы заняты.
– Твой приход очень кстати, – сдержанно сказал Роган. Оторвав кусок газеты, он принялся вытирать пальцы. – Мы тут занимались всякими глупостями.
Возможно, подумала Мегги и отложила в сторону тюбик с краской. Но зато это было так чудесно.
– Патриция "Хенесси, – объявил Роган, – позволь представить тебе Маргарет Мэри Конкеннан, нашего нового художника. Весьма интересного.
Она? Вот эта женщина, измазанная краской, с растрепанными волосами? Интересный художник? Хотя, кто их поймет – все может быть. Так решила Патриция, но на ее лице и в манерах не отразилось ничего, кроме вежливого внимания.
– Приятно познакомиться с вами, мисс Конкеннан.
– Мне тоже, мисс Хенесси.
– Правильней называть меня «миссис», – слегка улыбнулась она. – Но лучше просто Патриция.
Похожа на одинокую розу в полупрозрачной стеклянной дымке, подумала Мегги. Мила, красива, почти совершенна. Однако несчастлива. Это написано на ее нежном овальном личике.
– Я покину вас через одну-две минуты, – заторопилась Мегги. – Только уберу со стола. Вам, видимо, нужно поговорить.
– О, из-за меня не торопитесь. – Патриция улыбнулась одними губами, глаза оставались серьезными. – Я была наверху с Джозефом. Он показывал мне ваши работы. У вас большой талант.
– Благодарю.
Мегги оглянулась, как бы в поисках чего-то, и, не найдя, выхватила носовой платок из нагрудного кармана Рогана и смочила его – платок тончайшего ирландского полотна – в скипидаре.
– Что вы делаете? – возмутился Роган, но его возглас запоздал. Тогда он с глухим ворчанием вырвал платок у нее из рук и стал оттирать с пальцев оставшуюся на них краску.
– Мой кабинет временами превращается в мансарду для художников, – с кривоватой улыбкой сказал он. – Им это нравится.
– За всю свою житуху ни разу еще не приходилось вкалывать на чердаке, то есть в мансарде, – сказала Мегги, нарочно усиливая свой ирландский акцент и злоупотребляя простонародными словами. – Но мне и самой не больно приятно здесь. Если вы давненько знакомы с мистером Суини, то должны знать, как он требователен и как трудно ему потрафить.
– Нормальному человеку не трудно, – процедил Роган сквозь зубы. – Никогда еще привычки к порядку и самоконтролю не считались пороком. А вот их отсутствие я бы назвал именно так.
Они повернулись друг к другу, как бы готовясь вступить в схватку, и не только словесную. В комнате повисло опасное напряжение, Патриция хорошо это почувствовала. Она неплохо знала Рогана, очень давно и довольно близко. Знала и не могла забыть то время, когда он страстно желал ее, потому что любила его уже много лет.
– Сожалею, что пришла не вовремя, – сказала она, ненавидя себя за дурацкий светский тон.
– Ничего подобного. – У Рогана был точно такой же тон. – Видеть тебя – всегда удовольствие.
– Я заглянула потому, что была рядом и думала, ты освободился. Семейство Карни пригласило меня на коктейль, они надеялись, ты тоже придешь.
– Сожалею, Патриция… – Роган смотрел не на нее, а на свой пришедший в негодность платок, который он наконец скомкал и бросил на кипу газет, валявшихся на столе. – Завтра открытие выставки, у меня еще куча дел.
– Чепуха, – возразила Мегги, – здесь хватает людей и без вас. Не нужно из-за этого откладывать поход к друзьям.
– Вам не приходит в голову, – ледяным тоном проговорил Роган, – что, помимо вашей выставки, у меня могут быть другие дела? – Он обратился к Патриции. – Передай мои сожаления Мэрион и Джорджу.
– Обязательно. – Она подставила ему щеку для поцелуя: и на него пахнуло знакомым ароматом духов, который был тут же перебит запахом скипидара. – Приятно было познакомиться с вами, мисс Конкеннан. Предвкушаю удовольствие от вашего вернисажа.
– Называйте меня Мегги. – Ее слова прозвучали искренне и тепло, она почувствовала в этой изысканной женщине подругу по несчастью. – Приятного вам вечера, Патриция.
Когда та ушла, Мегги продолжала мыть кисти, что-то напевая себе под нос.
– Она очень мила, – услышал вдруг Роган.
– Совершенно верно.
– Давнишняя замужняя приятельница?
– Да, но давно уже вдова.
– О!
– Как много вы вложили в этот возглас. – Сам не понимая зачем, он постарался принять оборонительную позицию. – Мы знаем друг друга больше пятнадцати лет.
– Господи, как же вы медлительны, Роган! – Она прислонилась бедром к столу, поднесла к губам карандаш, словно хотела его сгрызть. – Такая женщина! С безупречным вкусом и близкая вам по происхождению. А вы столько лет тянете резину!
– Резину? – с отвращением переспросил он. – Оставляя в стороне ваше чрезвычайно удачное выражение, позвольте спросить, откуда вы знаете, что я тяну?
– Это видно невооруженным глазом. Отношения интимные и отношения платонические подают совершенно разные сигналы. – Ее взгляд смягчился. В конце концов, он всего-навсего мужчина, а они, как известно, бывают абсолютно глухи к нормальным человеческим чувствам. – Полагаю, вы считаете себя и ее закадычными друзьями?
– Разумеется.
– Глупец! Она влюблена в вас. Это ясно даже полному идиоту.
– Ерунда! У вас только одно на уме.
– У всего человечества одно на уме! А вы.., вы просто не сумели подобрать ключ к этой женщине. – Мегги отлепилась от стола, начала лихорадочно собирать свои вещи. – Мне очень симпатична миссис Хенесси, хотя это и несколько странно: ведь я тоже заинтересована в вас, и мне может совсем не понравиться, если дело примет такой оборот, что вы начнете прыгать из ее постели в мою.
Нет, эта женщина может довести до белого каления! Что за язык!
– Давайте прекратим дурацкий разговор, у меня в самом деле много работы.
– Я не задержу вас, сэр. Только развешу где-нибудь часть из этих рисунков, чтобы могли просохнуть. Можно?
– Если они не будут на моем пути. – «И их создатель тоже!» – хотелось ему добавить. И тут он сделал то, чего не удосужился сделать до этого: поглядел на некоторые из них. – Эй! – оторопело воскликнул он. – Что вы тут понаделали?
