– Спасибо, Киллер. А не дошел ли до тебя также слушок, что мне надо ехать на собрание?
– Ну а как же! И Чарли Штейн из гинекологической лаборатории сказал, что вам наверняка пришлось сжечь шмотки. «В том числе и туфли?» – спросил я. И он ответил: «А то!» – Киллер пошарил под скамьей и достал пару белых туфель на резиновой подошве. – Я решил заскочить к вам домой за обувкой – и, как вижу, не прогадал.
– Друг познается в беде! – Сэм сбросил шлепанцы, сунул ноги в туфли и застегнул молнии. – Пока я отдыхал в карантине, ты работал не покладая рук. Давай рассказывай, что творится в городе.
Киллера Сэм знал давно, но сейчас впервые увидел, как с его лица сошла философичная невозмутимость горожанина, как пролегли складки тревоги и усталости.
– Худо, док, и час от часу не легче. Все сидят по домам взаперти, но скоро закончатся продукты, и, понятное дело, народ потянется к родне на фермы. Вот тут-то и начнется потеха. Пресса и телевидение боятся сказать лишнего, но ведь можно читать между строк. Я своими глазами видел бунт в Ист-Сайде, а в газетах о том ни строчки.
– Скоро власти возьмут ситуацию под контроль, – пообещал Сэм по пути к лифту, жалея, что голосу недостает уверенности. – Как только птицы перестанут распространять болезнь Ранда, она сойдет на нет.
– Док, чего-чего, а птиц в мире хватает, – произнес Киллер, пожевывая зубочистку.
И Сэм обрадовался, увидев на лице водителя привычную безмятежность.
Дверь в аудиторию номер два была закрыта, ее охранял суровый полицейский. Впустить Сэма он отказался, а во время разговора держал руку на поясном ремне возле пистолета. Когда удалось его убедить, что доктор Бертолли явился по делу, он с кем-то связался по встроенной в шлем рации, и через несколько минут дверь отворил Эдди Перкинс, хирург из больничного персонала. Киллер скрылся с глаз, и Эдди повел Сэма в гардероб.
– Прежде чем тебя туда запускать, надо ввести в курс дела, – сказал он. – Там сейчас настоящая битва.
– И на чьей стороне ты?
– Что за вопрос? – Эдди криво улыбнулся, достал сигареты, предложил Сэму, услышал отказ и закурил. – Меня мобилизовали в команду доктора Маккэя. Все помнят, как он справился с пахиакрией Тофольма, поэтому сейчас ему официально поручено руководить медицинскими исследованиями и лечением болезни Ранда. Его уважают медицинские власти, меньше – полицейское и армейское начальство, и уж совсем мало – помешанные на рейтингах политики. Он пытается убедить губернатора, что необходимо объявить военное положение, тем самым узаконив действия войск ООН. Все равно придется их звать, рано или поздно, так что лучше с этим не тянуть. И еще надо, не теряя времени, истребить всех птиц в радиусе ста миль от Нью-Йорка.
– На этой территории сотни государственных парков и заповедников. Представляю, что скажут консерваторы!
– Они уже сказали, причем лично губернатору, а тот, если ты не забыл, хочет переизбраться осенью.
– И чем же я могу помочь?
– Маккэй считает, что ты способен повлиять на результат голосования. Специально тянул с этим делом до твоего прибытия. Ты сейчас триумфально войдешь в аудиторию, все моментально заткнутся и будут ловить каждое твое слово. Как-никак герой дня, парень, который первым увидел вернувшегося астронавта, и отправился с ним в карантин, и вколол себе дозу альфа-ранда, и доказал, что он не передается от человека к человеку. Как только все убедятся, что это правда, так сразу уляжется паника, и прекратятся разговоры насчет эвакуации населения, и у нас не будет проблем с помещением заболевших в карантин. Разъяснив, что между людьми альфа-ранд не кочует, ты громко и внятно заявишь, что остановить его можно одним-единственным способом, а именно уничтожив несколько миллионов птиц. Ты с этим согласен?
– Что?.. А, да, конечно. Идея выглядит жутко, но и впрямь у нас нет другого способа ликвидировать эпидемию. Главное – своевременно изолировать ее очаг.
– Твой боевой дух, как всегда, на высоте! – улыбнулся Перкинс и шагнул к двери. – Убеди политиканов, и мы покончим с чумой. Только дай мне пару минут, надо намекнуть Маккэю. А потом ступай к трибуне, мы будем ждать.
Это были медленные минуты. Сэм одернул перед гардеробным зеркалом измятую белую куртку, попытался разгладить самые глубокие складки. В горле пересохло, как за миг до десантирования на вражескую территорию.
Политики! Их необходимо убедить, и причем быстро. Каждая потерянная минута расширяет очаг заражения.
Он решительно распахнул дверь в полупустую аудиторию и зашагал по проходу к группе внушительных людей в мундирах и деловых костюмах, обсевших на возвышении длинный стол. К Сэму поворачивались лица, на него устремлялись взоры. Доктор Маккэй, прервав свою речь, поприветствовал его.
– Ну вот, джентльмены, наконец-то мы имеем дело с фактами. Их немного, но они неопровержимы, и на их основе можно принять логичное решение. Перед вами доктор Бертолли. Уверен, все слышали о нем.
По залу прокатился шепот. Сэм, стараясь не чувствовать цепких взглядов, преодолел четыре ступеньки. Маккэй дал знак сесть рядом.
– На данный момент доктор Бертолли является лучшим в мире экспертом по болезни Ранда. Именно он встречал нулевого пациента после приземления корабля и пытался его спасти в карантине. Также он был лечащим врачом второго инфицированного, офицера полиции Майлза. Кроме того, он экспериментально доказал, что заражаться болезнью Ранда мы можем только от птиц, но не друг от друга. Доктор Бертолли, не согласитесь ли посвятить нас в детали вашего эксперимента?
Слушая эти слова, Сэм вдруг понял, что Маккэй не только врач, но и изощренный политик. Не раскрывая сути эксперимента, профессор подготовил сцену для доктора Бертолли, и тому остается лишь выступить с драматичными откровениями. Сэм не питал особого уважения к политикам с медицинскими учеными степенями, но сейчас сам очутился именно в этой роли. Слушателей необходимо убедить. В тишине ожидания он повернулся лицом к аудитории:
– Как показали лабораторные исследования, болезнь Ранда имеет две формы, им в целях идентификации дали названия альфа-ранд и бета-ранд. Коммандер Ранд умер от альфа-ранда, но этот вирус не способен поражать организмы, которые не принадлежат к классу aves, классу птиц. Зато есть веские основания считать, что любые виды птиц заражаются от человека. В инфицированной птице вирус превращается в бета-ранд, представляющий собой крайне вирулентную форму, и далее может передаваться другим птицам и людям. Но если бета-ранд селится в организме человека, он трансформируется обратно в альфа-ранд, что и послужило причиной смерти офицера Майлза. В этой форме болезнь не передается людям…
– Доктор, откуда вам это известно? – перебил Маккэй.
– Я ввел себе живой вирус, взяв его у Майлза.
Слушатели дружно ахнули, сидевшие за столом ближе к Сэму инстинктивно отшатнулись. Маккэй с холодной улыбочкой положил ладонь на руку докладчика:
– Нет никаких причин для беспокойства. Если бы вирус подействовал на организм доктора Бертолли, мы бы моментально определили это по его внешности. Во всех зарегистрированных случаях симптомы проявились в течение часа. – Он убрал руку, вернулся в кресло и посмотрел в упор на Сэма, который единственный стоял на возвышении, и спросил, нарушив зачарованную тишину: – Доктор Бертолли, вы можете нам дать какие-либо советы относительно лечения болезни Ранда?
