– Она утверждает иное, и ситуация, в которой ее застала группа быстрого реагирования, – четверо мужчин допрашивают женщину, направив лампу ей в лицо, – сама по себе является достаточным основанием для предъявления большинства обвинений. К тому же психологическое давление – даже малейший намек на физическое насилие – давно уже рассматривается в суде как применение силы. Не обязательно демонстрировать синяки. Достаточно свидетельских показаний о психологическом давлении.
– Наша позиция неуязвима: эта женщина явилась в мечеть с подложными документами, и ее попросили объяснить, что она делает на частной территории в столь поздний час. Она согласилась дать объяснение. Завязался разговор, и он был в самом разгаре, когда ваши сотрудники – не могу сказать, что они ворвались в комнату, потому что все двери были открыты и врываться было незачем, – когда ваши сотрудники вошли в комнату прогулочным шагом. Вот и все.
– Если миссис Макдауэлл представляла для вас угрозу, вы могли просто позвонить в полицию. Женщину взяли бы под стражу, и ее дело рассматривалось бы в строгом соответствии с законом. Вне зависимости от того, на кого она работает – на ФБР, на себя, на кого-то еще, – у вас не было права брать ее в заложники, удерживать ее и угрожать ей насилием, вербально или невербально. Еще, похоже, вы применяли депривацию – другими словами, изматывали миссис Макдауэлл, не позволяя ей спать, а это, как ни крути, самая настоящая пытка. Если мы решим дать делу ход, факт депривации будет достаточным основанием для судебного преследования.
На это Касим ответил, что поведение миссис Макдауэлл никак нельзя назвать безупречным.
– Как ни посмотри, эта женщина затеяла свой собственный Крестовый поход и запудрила мозги вашим силовикам, много лет рассказывая им сказки о теориях заговора и демонизируя ислам. Мы ей сочувствуем – в конце концов, ее сын трагически погиб, – но всему есть предел. Дело в том, что существует масса документальных свидетельств ее абсурдного поведения, и, насколько я понимаю, нам еще не все известно. Эта женщина – ненадежный свидетель. Более того, могу обещать, что в глазах общественности вы будете выглядеть крайне бледно. Если надумаете продолжать, готовьтесь к демонстрациям и другим формам проявления нежелательного внимания к ФБР в целом и вашей персоне в частности. Но, надеюсь, вас это не остановит. Мне бы очень хотелось, чтобы добропорядочные граждане США узнали, что их налоги идут на сумасбродную охоту на ведьм, которая ведется только из ненависти к исламу, и всем этим заправляет выжившая из ума женщина. Речь идет о голословных обвинениях со стороны распоясавшегося сотрудника ФБР, а публика такого не потерпит. Видите, в каком положении вы оказались?
– Нежелательное внимание – это палка о двух концах, мистер Касим. Я слыхал, что этой мечети жертвуют деньги многие богатые и весьма консервативные люди. Если станет известно, что имам связан с террористами – не говоря уже о похищении, угрозах и пытках, – денежный ручеек неминуемо иссякнет. Более того, остальные трое мужчин, находившиеся в том кабинете, – вовсе не члены жюри на конкурсе красоты. Это прихожане мечетей, известные своими радикальными настроениями. Двое сидели в тюрьме. Нужно ли имаму, чтобы эта информация стала достоянием общественности? Не сомневаюсь, что он хочет и дальше приносить пользу окружающим. Но он не сможет делать этого, если лишится нынешнего положения и запятнает свою репутацию.
– Поскольку обеим сторонам есть что терять, – сказал Касим, – не исключаю, что власти предпочтут не драматизировать ситуацию и не станут выдвигать против имама обвинения в пособничестве терроризму. Такой процесс, независимо от его исхода, обязательно посеет раздор среди граждан Америки, за ним будет следить вся страна. Думаю, всем нам следует остановиться. Если в завтрашних двенадцатичасовых новостях не дадут сюжет о происшествии в мечети, через пару дней об инциденте забудут и все вернется на круги своя.
– Да, вернется, но только в том случае, если имам согласится сотрудничать с нами. В отличие от остальных троих, он обладает достаточным интеллектом, чтобы объяснить эти события и рассказать о таинственном госте, ночевавшем в подвале мечети. Нам нужно знать, кто он и зачем там был.
– Позвольте мне посовещаться с клиентом, – попросил Касим. Они с имамом укатились на стульях в дальний угол и какое-то время перешептывались. Вернувшись к столу, Касим продолжил: – Допустим, он согласен признать, что за прошлую неделю в мечети происходило кое-что необычное. Он не назовет никаких имен, не даст телефонных номеров, не позволит копаться в компьютерах, но расскажет все, что знает, – хотя тут и рассказывать нечего, – и вы убедитесь, насколько ошибочны ваши предположения.
В этот момент в комнате появилась Чендлер. Она подошла к Нику, шепнула что-то ему на ухо и положила перед ним папку. Ник кивнул, раскрыл папку и углубился в чтение первого документа.
«Да, вернется, но только в том случае…» – говорил Ник на телеэкране. Боб повернулся к Чендлер и сказал:
– Вот в этот момент я бы прицепил к его ушам электроды.
Она не засмеялась, лишь сокрушенно покачала головой и придвинулась к третьему человеку в комнате:
– Мистер Гольд, он у вас совсем от рук отбился.
– Судя по его послужному списку, мистер Свэггер у всех от рук отбился, – заметил Гольд.
– Чендлер, это была… А, понял, вы тоже пошутили. Нет, я не стал бы пытать его электрическим током, и вы не просили мистера Гольда стянуть с ноги носок и заткнуть мне рот.
– Понимаю, вам наскучило смотреть на эти юридические выкрутасы, – сказала Чендлер. – Давайте-ка ускорим ход событий. Пришло время моего камео.
Она улыбнулась и встала:
– Смотрите в оба, мальчики, вам это понравится!
Ник отодвинул папку и хмыкнул:
– Похоже, ставки выросли.
Для пущей театральности он кивнул прокурору и Хьюстону. Все трое откатились к стене и какое-то время переговаривались, в то время как имам и его адвокат без особой радости наблюдали за происходящим. Наконец троица вернулась к столу.
– Только что поступили новости. Наши криминалисты сумели снять несколько отпечатков с крана в туалете рядом с подвальной комнатой. И еще два – с кожаных ремешков чемодана, в котором были новенькие рубашки и нижнее белье канадского производства. Такое чувство, что кто-то пытался скрыть свою национальность. Но отпечатки не умеют лгать. Мы прогнали их по своей базе, а после этого – по базе Интерпола. Оказалось, в ней есть один из этих отпечатков, тот, который оставлен большим пальцем правой руки. Он принадлежит бывшему сержанту сирийской армии, некоему Аламиру Алакве. Оказалось, что сержант Алаква весьма знаменит, особенно в Израиле, где такой же отпечаток обнаружили на месте чудовищного злодеяния – убийства семнадцати детей. Всех застрелили. Сержант Алаква известен под псевдонимом «Джуба, Багдадский снайпер».
– Мы понятия не имели… – начал Касим, но Ник не дал ему договорить:
– В Интерполе есть список международных преступников. Имя Джубы значится в первой десятке. Он специализируется по стрельбе на дальние расстояния. Его обвиняют в совершении убийств во многих странах, кроме, разумеется, Америки. Отныне имаму вменяется в вину содействие терроризму. Это крайне серьезно. – Он помолчал: пусть до них дойдет. – Более того, если мы не сможем остановить Джубу и он выполнит свое задание в Америке, имаму предъявят соучастие в теракте. Еще более тяжелое обвинение. Пятнадцать лет моментально превращаются в двадцать пять.
