– Ева? – голос звучит приглушенно и слегка хрипло, так всегда бывает после долгого перерыва в разговорах.
Девушка не реагирует. Достаю из рюкзака бутылку с водой и слегка брызгаю ей в лицо жидкостью, она морщится, но в сознание не приходит. Тяну ее все за ту же руку так, чтобы она легла на бок. Осматриваю затылок, крови нет, а это значит, что удар был несильным, скорее всего она потеряла сознание из-за моего прикосновения. Так всегда бывает с людьми в первый раз, судя по моему небогатому опыту. Люди редко касаются нас, потому что чаще всего такие касания приводят к смерти.
Вздыхаю и неосознанно выпиваю практически всю воду из бутылки, хотя жидкость мне пока не требуется, а вот девушке обязательно будет нужна, после того, как она придет в себя. Тихо чертыхаясь, еще раз берусь за то же место на руке Евы, оттаскиваю ее под ближайшее дерево. Надо осмотреться, убедиться, что калио не услышала нас, а это значит, что придется оставить девушку здесь одну на какое-то время. Смотрю на Еву, сейчас она выглядит настолько ранимой и беззащитной, что мне не хочется оставлять ее одну даже на десять секунд. Протягиваю руку и аккуратно, стараясь не касаться пальцами бледной кожи, убираю с лица выбившуюся прядь волос. Бросаю на девушку последний взгляд, мне все равно придется оставить ее ненадолго, поэтому бессмысленно оттягивать этот момент. Надеваю маску и быстро возвращаюсь к ручью.
Осмотр местности показывает, что поблизости нет никого, ни опасных тварей, ни других людей. Набираю воды из ручья, собираю на берегу листья молодого латука, замечаю на другом берегу манговое дерево, перебираюсь на ту сторону и срываю несколько самых больших плодов, складываю все в рюкзак и возвращаюсь к Еве. На полпути обратно надо мной пролетает следящий дрон. Надеюсь, что он не засек лежащую без сознания девушку, ведь обычно дроны не реагируют на неподвижную цель. Иначе могут возникнуть ненужные вопросы со стороны организаторов. Само собой, вряд ли такие кадры покажут в эфире, но от этого организаторы, да и в итоге Бишоп не упустят возможности спросить у меня, что произошло.
Сбавляю шаг, когда вижу, что девушка очнулась. Она закатила рукав и осматривает покрасневшее запястье. При моем приближении вскидывает взгляд и настороженно смотрит на меня.
– Выкладывай! – вдруг требует она железным голосом.
17. Ответы
Мне удается сфокусировать взгляд с большим трудом. Наблюдаю, как слабо колышутся листья на ветру, слышу трель какой-то птицы, засевшей в ветвях надо мной, и наконец сажусь, прислонившись к дереву. Кажется, болит все тело, но главный источник нестерпимого жжения поселился в запястье левой руки. Оглядываюсь по сторонам, я одна. Где же Жнец? И почему я до сих пор жива? Обрыв виднеется не меньше чем в десяти метрах впереди. Как-то же он притащил меня сюда, а значит, без прикосновений не обошлось. Закатываю рукав и осматриваю покрасневшую руку. Замечаю Жнеца, который медленно идет в мою сторону. Глаза застилает красная пелена ярости, мне нужны ответы на все мои вопросы. И он даст их прямо сейчас, иначе я наброшусь на него с кулаками, раз мы выяснили, что прикосновения, оказывается, не смертельны. Держусь изо всех сил, чтобы не начать плеваться огнем, и говорю максимально твердым голосом:
– Выкладывай!
Он останавливается в двух шагах от меня и протягивает мне воду, которую достал из рюкзака на ходу. Понимаю, что очень хочу пить, принимаю бутылку, делаю пару больших глотков и возвращаю обратно. Складываю руки на груди и выжидательно смотрю на него. Он жестом показывает себе за спину.
– Я не сойду с этого места, пока ты не расскажешь, что, черт возьми, происходит! Я знаю, ты можешь прикасаться ко мне, не убивая, можешь разговаривать, но молчишь! Если в течение трех минут ты не заговоришь, дальше я пойду одна, а ты можешь делать все, что только угодно твоей душе!
Конечно, я блефую. Мне не выжить здесь без него, но так просто взять и принять ситуацию я тоже не могу. Он продолжает стоять молча и совершенно прямо, вся его поза так и выдает напряжение. Через минуту я не выдерживаю.
– Говори! – чуть ли не выкрикиваю.
Он качает головой и указывает на свою маску.
Как же мне надоели эти игры в угадайку. Что это должно значить? Постойте…
– Ты не можешь разговаривать в маске? – озаряет меня.
Кивает в ответ, что распаляет меня только сильнее.
– Так сними эту чертову штуку! Тебя никто не увидит, кроме меня!
Целую вечность ничего не происходит, а потом он неожиданно тянется к маске, берется за ее края в основании шеи и тянет вверх. Того, что он послушает и так просто снимет маску, я вообще не ожидала. Перестаю дышать в ожидании, сейчас я увижу, кто же там скрывается. За все это время я привыкла к тому, что Жнец постоянно находится со мной, но почему-то о том, что под маской скрывается какой-то человек со своими мыслями и эмоциями, задумывалась довольно редко. Конечно, надеяться на то, что там мой отец было бы на самом деле глупо, но я все равно чувствую разочарование, когда вижу, что там действительно не он. Довольно молодой парень, немногим старше меня, короткий ежик темных волос, зеленые глаза, прямой нос, острые скулы, на щеках и подбородке темнеет короткая щетина. На шее под правым ухом виднеется крупная татуировка – цифры 8427. Он смотрит на меня, нахмурив брови, но даже это не делает его менее симпатичным. Я вдруг понимаю, что откровенно пялюсь на него и мне становится неловко. Перевожу взгляд на маску, которую он сжимает в руке.
– Нам надо идти, чтобы не отстать от остальных добровольцев. Поговорить можем и на ходу, если ты не против. – чуть хрипловатым низким голосом говорит он.
Перевожу на него взгляд и несколько раз потрясенно моргаю.
– То есть, ты давным-давно мог со мной поговорить, стоило только маску снять? – уточняю я, поднимаясь.
– Это запрещено. – коротко говорит он, передает мне в руки крупный фрукт, а потом бросает: – Идем.
Разворачивается и шагает прочь, туда, откуда только что пришел. Тупо смотрю на предложенную еду, несколько раз моргаю, словно ожидая, что она пропадет. Догоняю его, продолжая вертеть фрукт в руках. Позже поем, сейчас мне нужно, чтобы рот был свободен для разговоров.
– Почему твое прикосновение меня не убило? – задаю первый вопрос.
– Видишь этот браслет? – он поднимает вверх правую руку, в которой по-прежнему сжимает маску. Я замечаю черный браслет из металла и киваю. – Это специальный сплав, способный подавлять нашу силу. Но совсем убрать ее он не может, поэтому прикосновения Жнеца очень болезненные. А без подавителя и вовсе смертельные.
– Это должно быть ужасно. – не подумав, брякаю я, о чем тут же жалею.
– О чем ты? – с непониманием спрашивает он, чуть скосив взгляд в мою сторону, но продолжает продвигаться вперед.
– Ну, я про одиночество. – поясняю свою мысль. – Вы ведь не можете ни к кому нормально прикасаться, а значит обречены всегда быть одни.
– Это не так. Ну, то есть, в основном, конечно, так, но мы можем прикасаться к себе подобным, наша сила не работает против таких же, как мы.
