Исмир усмехнулся, посмотрев на сестру.
– Я тебе говорил, что надо резерв увеличивать. Хотя да, надо заканчивать с этой, – он махнул головой в мою сторону.
– Самилия, встань, – остановился посреди комнаты Оррелл, разворачивая сверток.
Мужчина достал из него короткую оранжевую накидку, которая с трудом будет доставать мне до локтей. Я выполнила просьбу, с опаской рассматривая эту шелковую вещицу.
– Может, не надо? – встревожено проговорила Патрисия.
– Мама, пожалуйста! – пересел к ней поближе Исмир и взял за руку.
– Самилия, – заговорил Оррелл, сделав пару шагов ко мне. – Ты лишаешься фамилии Фленг на время, пока носишь эту накидку, – он надел ее на меня, а затем завязал веревочки, предварительно обмотав их два раза вокруг шеи.
Как только он отстранился, я ощутила легкое удушье. Эти шелковые ленточки начали колоть и давить, причиняя дискомфорт. В остальных местах я тоже почувствовала ее неприятное воздействие. И хоть нежная на вид ткань не прикасалась к телу, мне казалось, что по коже скребет наждачная бумага.
– Ау, – повела я плечом. – И что теперь?
– Сними ее как можно скорее, – с застывшей горечью в глазах проговорил Оррелл, прикоснулся к моей щеке и вскоре отступил.
Исмир же ухмыльнулся с явным видом победителя.
– Пусть на ночь остается здесь, – твердо сказала Патрисия и направилась к лифту, вскоре скрываясь за толщей лавы.
– А завтра… – мечтательно сказал брат Самилии и подмигнул, тоже куда-то уезжая по своим делам.
Глава 6
Желтый потолок заметно посветлел. Я чуть ли не полчаса лежала и невидящим взором смотрела на ровную поверхность без каких-либо росписей и украшений. Вторую ночь подряд в этом доме, которому больше подходило звание высотки, со сном не заладилось. Казалось, это не я прожила такой продолжительный день, не мой мир с ног на голову перевернулся, не я красовалась в шикарном белом платье, и не меня затем жених пырнул кинжалом у самого алтаря. И самое главное, будто не моя подруга оказалась той еще гадиной.
Солнечные лучи давно проникли сквозь плотные стекла, блуждали по полу и стенам. До кровати Самилии они еще не добрались, но уже вплотную подступили к свисающему одеялу. Скоро они начнут плясать на нем, превращая красный цвет ткани в оранжевый.
Я перевернулась на бок, собираясь хоть немного понаблюдать за ними, и не удержалась от вскрика, снова ощутив воздействие накидки. Она мешала, сковывала движения, каждый раз неприятно терлась о кожу, оставляя после себя следы. Еще вечером, снимая одежду, я попыталась избавиться и от этой вещицы. Однако завязки не поддавались, и стоило к ним прикоснуться, больно резали кожу. Надежды легко отделаться от нее вскоре исчезли. После я еще долгое время смотрела в зеркало, а мои пальцы раз за разом пробегались по поверхности ткани, изучая и исследуя. Снаружи накидка была шелковая, мягкая, приятная, но с внутренней стороны оказалась полной противоположностью. И самое обидное, что от неприятных ощущений не спасала даже одежда под ней. Что бы я ни предпринимала, грубость оранжевому материалу словно придали магически, чтобы не было никаких шансов забыть и предотвратить постоянное натирание в области плеч.
Со стороны комнатки с лифтом раздался шум.
– Ты еще не встала? – удивилась вошедшая Патрисия. – Быстро одевайся. Иначе останешься без завтрака. Никто тебя ждать не будет, – нервно проговорила она и уселась на ближайший диванчик.
На этот раз я знала, куда идти. В ванной комнате уже лежала приготовленная со вчерашнего вечера одежда. Ко мне никто не заходил с момента семейного собрания, поэтому, предоставленная самой себе, я выбрала в гардеробе самый удобный брючный костюм, в котором и собиралась уходить из этого дома. Как пользоваться водой и есть ли она здесь вообще, мне до сих пор узнать не удалось. Зато нашлась потайная полка с косметикой, с помощью которой я привела себя в порядок и уже через несколько минут была готова выйти в свет, в прямом смысле этого слова.
Патрисия резко встала, стоило мне вернуться в спальню, и поспешила к лифту. А там, слегка помедлив, она все-таки повернулась ко мне. В ее глазах плескалось сожаление и, казалось, вот-вот появятся слезы. От вида матери Самилии у меня защемило в груди. Словно именно я разочаровала, именно я принесла ей много горя и именно меня она настолько любит, что беспокоится и сильно переживает из-за необходимости расстаться. От родного отца подобного ожидать не приходилось, он всегда смотрел или отстраненно, или с ненавистью. Другого отношения к себе я не встречала. Поэтому родительская любовь превратилась во что-то незнакомое и далекое.
– Прости, – виновато сказала я.
– Ох, доченька, – выдохнула она и ненадолго прикрыла глаза, чуть опуская голову. – Этого на первое время хватит, – зашептала мама Самилии, доставая из кармана цепочку с круглым медальоном, на котором красовалась цифра пятьдесят.
Ее пальцы слегка тряслись, она долго пыталась совладать с застежкой, поэтому пришлось забрать вещицу, чтобы справиться самой. Патрисия поправила мои и так идеально собранные в хвост волосы и ступила в стеклянную кабинку лифта, перенесшую нас в мгновение ока на этаж, на котором располагалась кухня.
На этот раз на меня никто не нападал, не портил одежду, не говорил колкостей. Завтрак прошел в гробовом молчании, словно на самом деле кто-то умер. Тишина страшила. Мне было не по себе, ведь никто не пояснил, с чем именно придется встретиться и почему они настолько опечалены. Не все, правда, грустили. Исмир выглядел уставшим, несмотря на ранний час, но тем не менее находился в приподнятом настроении.
Едва все покончили с едой, меня провели к самому выходу из дома. Патрисия и Оррелл обняли, сестра Самилии же безучастно осталась стоять в стороне, словно не решаясь подойти.
– Я отвезу ее, – сказала Патрисия, но ее за локоть остановил сын.
– Папа, позволь мне, – повернулся он к мужчине, который утвердительно кивнул в ответ.
Исмир скрылся за несколькими слоями горящего пламени вместо входной двери и вскоре вернулся уже на тиасе, опускаясь прямо перед нами.
– Незатухающих углей, – попрощалась я с этой семьей и направилась к летающей машине.
– Самилия, – окликнула меня Вилирия и подбежала.
Казалось, она хочет обнять, но та подняла мою руку и сняла браслет из разноцветных плоских камней.
– Тебе это больше не пригодится, – грустно усмехнулась сестра Самилии и медленно отошла назад.
Ничего не оставалось, кроме как сесть в тиас и настроиться на предстоящие испытания. Эта дружная семья вряд ли будет переживать просто так. Меня определенно куда-то отвезут, отдадут кому-нибудь, заставят делать что-то малоприятное. Чего уж там, я готова. Со всем можно справиться. Мне не привыкать бороться с трудностями. Всегда можно найти выход, подстроиться под обстоятельства и идти вперед большими или маленькими шагами. Где-то там, в родном мире, я не видела впереди никакого просвета, потому что рядом находился отец, который умел отбить желание ко всему на свете. Здесь же была видна забота. Мне впервые захотелось обрести семью, которая у Самилии есть, но которой она не дорожила. Я не она и махать рукой на родных не собиралась, ведь даже отца никогда не бросала, хоть от него и было много проблем.
