Я невольно насторожила уши при упоминании имени матери Шейлы. Мы с Мандей встретились взглядами. Мама поджала губы.
– Да, видела.
Миссис Чарльз покачала головой.
– Похоже, в этот раз мужик ударил ее ногой по лицу.
Мама вздохнула и покосилась на меня. Мы с Мандей притворились, будто ничего не слышим, и принялись неспешно разливать сок по стаканам.
– Что ж, я помолюсь за нее.
– Мы должны не только молиться, но и сделать что-нибудь, – возразила миссис Чарльз. – Он может убить ее.
– Это их личное дело, раз они женаты.
Миссис Чарльз вскинула голову.
– Уже не такое личное, когда у нее на лице буквально все написано.
– Нельзя сказать женщине, чтобы она бросила мужа.
– Тогда что ты им предложишь? Чтобы они пошли на терапию или как?
– Конечно, нет. С чего вдруг какой-то врач будет им говорить, как улаживать дела в семье?
– Ну, по крайней мере, в этом мы сошлись. Но мужчина не должен бить женщину. Никогда! Я каждый день учу этому своих девочек. Я достаточно долго прожила с таким, чтобы знать.
– Понимаю… но нельзя же приказать женщине делать то, чего она не хочет.
– Да, но ты можешь поговорить с ее матерью. Она прислушается. Вы ведь ходите в одну церковь, так? Подумай о ее дочери! Ты бы хотела, чтобы Клодия оказалась на ее месте?
Мама моргнула и сильно сощурилась; атмосфера в комнате стала очень напряженной. Мы с Мандей нервно переглянулись. Наши матери никогда не были хорошими подругами. Они просто терпели друг друга ради нас. Поэтому мы часто пытались погасить конфликт прежде, чем он разрастется дальше.
– Извини, мам, – робко произнесла я. – Можно, мы сядем за компьютер?
Мама фыркнула и отвела сердитый взгляд от миссис Чарльз.
– Он так и не работает, Горошинка. Твой отец считает, что туда попал какой-то вирус.
Миссис Чарльз хмыкнула:
– В любом случае нечего лазить по компьютерам. Правительство следит за нами через эти штуки. Видит каждый наш шаг. Они проверяют, какую еду ты покупаешь, какую музыку слушаешь… черт, да они даже отслеживают, какие книги ты берешь в библиотеке.
– А зачем им следить за нами в библиотеке? – спросила я, не успев вовремя остановиться.
– Потому что они хотят знать, что ты читаешь. – Она ткнула себя пальцем в висок. – Залезть тебе в башку и узнать, о чем ты думаешь, чтобы они могли…
– Девочки! – рявкнула мама, но, спохватившись, откашлялась и сбавила тон. – Уже поздно. Вам нужно идти наверх и готовиться ко сну.
Мандей схватила свой стакан и быстро направилась прочь.
– Эй, торопыга! – процедила сквозь зубы миссис Чарльз. – А где мой поцелуй на ночь?
Мандей застыла и вся напряглась. Затем на цыпочках просеменила обратно и медленно клюнула миссис Чарльз в щеку. Та фыркнула:
– Вот так-то, веди себя прилично!
Мандей быстро закивала и выскочила из кухни. Я пошла за ней и начала медленно подниматься по лестнице, опасаясь оставить наших мам наедине.
– Ладно, ты собираешься завтра поговорить с матерью Дедрии или как?
Я остановилась и посмотрела вниз поверх перил.
Мама покачала головой.
– Патти, если она уйдет от него, пусть сделает это по своей воле. Это не мое дело.
Миссис Чарльз сердито уставилась на нее.
– Джанет, этот мужчина рано или поздно убьет ее! И ты сможешь после этого спокойно смотреться в зеркало?
Мамино лицо вытянулось; она заломила руки и, подняв голову, посмотрела прямо на меня, стоящую на ступенях. Я бросилась в свою комнату и нырнула в палатку, упав рядом с Мандей.
Мы прихлебывали сок, слушая, как миссис Чарльз, Эйприл, Огаст и Тьюздей грузятся в машину и отправляются восвояси.
– Ты ведь тоже видела лицо мамы Шейлы, верно? – пробубнила Мандей, не глядя на меня. – Все в синяках.
– Да, – призналась я. – Шейла сказала, что это был несчастный случай.
Мандей хмыкнула.
– Да, очень несчастный случай, когда ее папа бьет маму кулаком по физиономии.
– Ты не знаешь, было ли это так.
Она поджала губы.
– А ты не знаешь, было ли это не так.
Затем выбралась из палатки, встала у окна и без всякого выражения уставилась на здание библиотеки.
– Что такое? Ты там кого-то увидела? – полушутливо спросила я и присоединилась к ней, любуясь нашими отражениями в стекле; мы были совсем как близнецы.
Она скрестила руки на груди.
– Ты действительно думаешь, что они следят за нами? Ну, правительство?
Я пожала плечами.
– Если и следят, то увидят только кучу детских книжек. И эти книги совсем не значат, что мы хотим захватить мир.
– Верно, – она рассмеялась. – Эй, я слыхала, что в досуговом центре тоже устраивали хеллоуинскую вечеринку!
– Ты хотела пойти туда?
Мандей всегда утверждала, будто терпеть не может досуговый центр «Эд Боро». Слишком много детей из ее района ходили туда, и она старалась держаться от них подальше.
Мандей пожала плечами.
– Может быть…
На следующий день в церкви мама поговорила с бабушкой Шейлы, а миссис Чарльз – с представителями школы. И папа Шейлы ударился в бега.
Ноябрь
Если б миссис Чарльз была цветом, она была бы желтым: ярким, веселым, как золотистые солнечные лучи. Зрелые бананы, новенький фломастер, сладкая, как ананас, терпкая, как лимон… ее можно было потерять на поле с цветущими одуванчиками. Одна капля такого цвета могла превратить простую масляную глазурь в настоящее украшение для вкусного пасхального кулича.
Но одна капля другого цвета могла полностью разрушить всю яркость. Оставьте ее на жаре слишком долго, и банановая кожура начнет гнить. Кончик фломастера затрется и почернеет со временем. Колючую ананасовую кожуру иногда невозможно разрезать, чтобы добраться до сочной сердцевины.
А одуванчики – всего лишь красивые сорняки.
Прежде
Если бы Бог услышал мои молитвы, он помог бы почтальону потерять листок с моими четвертными отметками. Он сделал бы это, чтобы мои родители ни за что не увидели, как сильно я отстаю по всем предметам, не считая биологии. Сверху на мой пузырь давила незримая сила, словно кухонная лопатка, пытающаяся расплющить блинчик. Моим главным приоритетом должна была быть школа, но превыше всего я ставила поиски Мандей. Когда она вернется, все снова станет нормально.
Мне была нужна помощь моей вечной напарницы, верного игрока моей команды.
