– Хорошо, бабуля.
Никто, кроме Мандей, не называл меня так.
Мы сидели на скамейке перед «Старбакс», глядя, как покупатели проходят мимо с огромными пакетами, парочки держатся за руки, а дети носятся как сумасшедшие. Разглядывание людей было у нас с Мандей любимым занятием. Мы целыми часами обсуждали, как одеты прохожие, подслушивали их разговоры, умилялись демонстрации их чувств. И сейчас, сидя рядом с Майклом, я вспоминала, как много всего не могла делать без нее.
Я поверить не могла, что она вот так бросила меня. Она знала, что нужна мне, знала, что если ее не будет рядом, то учителя сразу узна́ют мою тайну. Она прокатила меня еще хуже, чем Джейкоб прокатил ее. Как она могла так поступить со мной?
Почему она мне не звонит?
И почему я чувствую себя такой одинокой?
Майкл прервал мои раздумья:
– Так по каким вопросам тебя гоняет моя бабушка?
Я выкинула Мандей из головы.
– Она… помогает мне с подготовкой к старшей школе.
– А, ясно. А ты… уже знаешь, в какую школу хочешь пойти?
– В Баннекера.
Он поморщился.
– Ты хочешь пойти туда? Все, буквально все ученики и их мамочки хотят попасть в Баннекера. Но ведь в эту школу ужасно трудно пристроиться, разве нет?
– Наверное, да, именно поэтому твоя бабушка помогает мне с эссе.
– А о чем эссе?
– О том, почему я хочу учиться в Баннекере.
– Хороший вопрос. И почему ты этого хочешь?
Я проглотила настоящий ответ: потому, что этого хочет Мандей.
– Это… хорошая школа, и она поможет мне поступить в… э-э… хороший колледж.
– Только и всего? Но любая школа может помочь тебе поступить в колледж. По крайней мере, так говорит мой отец.
– Может быть, и так.
– Ладно, не буду спорить. Я тоже хотел пойти туда, – сказал Майкл. – Ну, в смысле, как и все. Но там нет футбольной команды, а я очень люблю играть. Я все лето тренировался с папой, пока он не уехал.
– А куда он уехал?
– В Дубай. Знаешь, где это? На Ближнем Востоке.
– Но, по-моему, пастор говорил, что он уволился из военной авиации.
– Уволился. Но теперь он работает в наземной команде – чинит самолеты и тому подобное. Ему за это платят бешеные бабки. Он сказал, что хочет купить мне новую машину, и мы вместе выбираем ее в Сети.
– Уже хочешь купить машину? Но ты даже не умеешь водить.
Майкл подавился своим горячим шоколадом.
– Я… работаю над этим.
– Ясно. И когда он вернется домой?
– Через три года, – Майкл вздохнул.
– Через три года? Ого, как долго!
– Да, но зарплата у него там реально крутая. – Майкл напрягся, потирая колени. – А когда он вернется назад, то собирается открыть какой-то франчайзинговый бизнес, и мне тогда не придется платить за колледж ни цента.
– Ты скучаешь по нему?
Он пожал плечами.
– Ну да, конечно, но я постоянно пишу ему и разговариваю с ним по «ФейсТайму». Он смотрит все матчи, в которых я участвую, – мама подключает его по «Скайпу». Он будет тут в июне, когда ему дадут отпуск на три недели, и мы отправимся в поездку по всей стране. Они с мамой всегда хотели это сделать. – Майкл допил остатки горячего шоколада. – Ладно, пойдем, нам пора. Я сказал бабушке, что привезу тебя обратно ко времени, как твоя мама приедет за тобой.
Я вскочила, дымясь от ярости.
– Я так и знала! Это моя мама тебя подрядила!
– Не-а, – рассмеялся он. – Это моя бабушка. Она сказала, что к ней ходит ученица, которой, похоже… очень грустно и которой нужен друг. Честное слово, я не знал, что это ты. Но… я вроде как даже рад. Я рад, что это оказалась ты.
После того как Майкл сбросил лишний вес, ямочки на его щеках стали подчеркивать его сексуальную улыбку… Сексуальную? Я только что назвала его улыбку сексуальной? Я сглотнула и резко отвернулась, все мое лицо пылало.
– Ясно. И… э-э… ну, что еще она сказала тебе? – Неужели мисс Уокер растрепала всем, что я не умею читать?
Он пожал плечами и выкинул мой пустой стакан в урну.
– Просто сказала, что ты выглядишь очень печальной. Типа как в депрессии. У нее раньше было много учеников, но не таких, как ты.
– Я не в депрессии, – возразила я. – И мне не нужно, чтобы кто-то меня жалел.
– А может быть, и нужно.
Я буквально ощетинилась и издала фальшивый смешок.
– Что ж, если кто и сможет меня развеселить, то это мистер Популярность.
Он засмеялся и указал в сторону метро.
– Эй, я не виноват, что люди любят меня! Но серьезно, Клодия, ты можешь поговорить со мной. Если у тебя нет никого, с кем… ну, ты понимаешь… можно поговорить, то есть я. Если нужно… вот. – Достал из кармана ручку и смятую салфетку из «Старбакс». – Вот номер моего мобильника. Звони, если вдруг что.
Взяв меня за руку, Майкл вложил салфетку мне в ладонь и сомкнул мои пальцы поверх нее, усмехнувшись так, что у меня задрожали колени. Я прикусила губу и крепко сжала пальцы, а потом зашагала прочь. Мне действительно было уютно в присутствии Майкла, но, помимо этого, он казался острой иглой, которая может проколоть мой новообретенный пузырь и причинить боль.
Так же, как это причинило боль Мандей.
Прежде
Всякий раз, когда вы видите учеников, идущих из западного крыла в восточное, вы знаете, куда они направляются: в Учебный центр, который обычно сокращают до УЦ. Двинуться в ту сторону – все равно что ступить на сцену под слепящие лучи десятков прожекторов. Поэтому нужно очень осмотрительно продумывать маршрут. Если я спущусь вниз по лестнице, пробегу по разным коридорам и снова поднимусь по лестнице возле черного хода, то смогу сбить всех с толку.
В УЦ три учителя и тренер по киберспорту помогали тем ученикам, для которых английский язык не был родным. Во время самостоятельных занятий и после уроков они проверяли домашние работы, разбирали наши задания по мелким частям и приводили в порядок записи, сделанные в классе. Они делали все, что должны были, чтобы помочь мне. Но когда помощь оказывают без запроса, она превращается в нежелательное наказание.
«Это огромная ошибка», – думала я, пытаясь сдержать горькое отвращение, но оно буквально сочилось сквозь кожу, проникая в мои работы.
«Если она вернется…»
Если б она вернулась, мы могли бы работать над моим эссе вместе. Исправить письменные работы, придумать несколько новых движений для моего сольного танца. Мне не понадобился бы никакой УЦ. Вместе мы могли бы все вернуть. Я должна найти Мандей.
