– Хорошо, не волнуйся, я никому не скажу. Тебе скорее нужно волноваться насчет Майкла. Он всех знает.
Уголки губ Меган дернулись вверх.
– Поверь, я знаю способ заткнуть Майкла. На его счет я даже не беспокоилась.
За год до прежде
Мандей распробовала сладкий вкус популярности и жаждала вкусить еще.
Каждый день она пыталась заговорить с кем-нибудь новым – чтобы быть заметной, чтобы выделиться. Каждый день ее голова была полна новых идей, как снова оказаться в центре внимания. Бизнес с плетением кос провалился, Джейкоб в коридорах бросал на нее убийственные взгляды, и ей требовалось изобрести что-нибудь новое. Что-нибудь крутое и сногсшибательное.
– Кажется, я хочу покрасить волосы, – заявила она по пути в библиотеку.
– Ха! Правда? А твоя мама разрешит?
– А ей все равно, – сказала Мандей, роняя свой рюкзак возле стола.
– Ну да… а мне мама ни за что не позволила бы. Она убьет меня, если я просто попрошу о таком.
Лицо Мандей напряглось, зрачки сузились, прямо как у мамы, когда та возвращалась от окулиста. Моя подруга сидела неподвижно, словно находясь за много миль отсюда.
– Ну, и в какой цвет ты хочешь покраситься? – спросила я, возвращая ее на землю.
Ей понадобилось несколько секунд, чтобы ответить с усмешкой:
– В блонд.
– В блонд? Ну и шуточки! У тебя никогда не получится такой цвет, как у белых!
– Не такой светлый, как у них. Скорее, как у Бейонсе. Я хочу выпрямить волосы, но только наполовину. – Мандей облизнула губы, жаждая недостижимого. – Во всей школе нет ни одной девушки с таким блондом, какой будет у меня. Я буду первой!
Остаток дня мы провели, листая журналы и сайты в медиазале и выискивая примеры идеального цвета. Это должен был быть правильный оттенок золотисто-желтого с капелькой каштаново-рыжего. Мы решили, что так будет более натурально. В конце дня я одолжила Мандей пять долларов, чтобы она купила упаковку краски и осветлителя в магазине «Все по доллару».
В то воскресенье я звонила ей перед церковью, после церкви и во время обеда. И каждый раз она была занята борьбой со своими волосами.
Больше восьми часов. На всех сайтах писали, что краску нельзя держать на волосах больше двадцати минут. Когда настало время ложиться спать, я расхаживала по комнате, размышляя, как уговорить папу отвезти меня в «Эд Боро». Мандей никогда раньше не красила волосы и даже не стригла их сама. Миссис Чарльз всегда отводила ее к какой-то женщине, жившей через несколько домов от них, и та за двадцать долларов приводила волосы Мандей в порядок. Я могла по пальцам одной руки сосчитать, сколько раз она побывала в доме той женщины.
Утром я ждала возле шкафчиков, желая первой увидеть результат. Я перекатывалась с носка на пятку, а желудок мой подпрыгивал. Мандей следовало заняться покраской волос у меня дома, так бы я смогла помочь ей.
Она появилась за считаные минуты до звонка. На ней была моя розовая вязаная шапочка; устремленные в пол глаза остекленели, искорки из них пропали. На помятом воротнике белой блузки виднелось желтоватое кольцо пота.
Я решила, что Мандей, должно быть, была слишком занята своими волосами, чтобы позаботиться об одежде.
– Привет, – пробормотала она. Я широко улыбнулась.
– Ну и как? Показывай быстрее!
Она вздохнула, открыла свой шкафчик и сунула туда пальто. Когда захлопнула дверцу, я едва не закричала.
– Клодия, – произнесла Мандей, глядя на меня большими грустными глазами, – какого они цвета?
Ее волосы были неистового жгуче-оранжевого цвета, у корней переходя в ржаво-бордовый. Залитые лаком для волос, сгоревшие, жесткие на ощупь; их посеченные кончики требовали немедленной стрижки. Даже глядеть на Мандей было больно.
– Они… дру… гие… – выдавила я, пытаясь сделать вид, что все круто. Жаль только, что она сняла одолженную у меня шапку.
Плечи у нее поникли.
– Кажется, я все испортила, – произнесла Мандей. – Инструкция была… такая непонятная…
– Ну… ты знаешь, девушки часто портят себе волосы. Это ерунда.
– Правда? – с сомнением спросила она, касаясь жестких кончиков волос.
Прозвенел второй звонок, и я, схватив ее за руку, потащила в сторону класса.
– Ну да! Моя мама сама красит волосы. Может быть, она сможет помочь… все исправить.
Мандей пыталась сделать вдох, как будто в первый раз за день задействуя свои легкие.
– Ладно.
«Иди домой! Выберись из школы через черный ход», – следовало сказать мне хотя бы просто для того, чтобы спасти ее. Но вместо этого я первой вошла в класс мисс Валенте. Мандей плелась следом за мной.
– Доброе утро, де… вочки. – Мисс Валенте пыталась справиться с потрясением.
В мертвой тишине Мандей проскользнула на свое место. Если б у кого-нибудь упала булавка, это было бы слышно; взгляды всего класса были прикованы к пылающей шевелюре Мандей. Словно не замечая этого, она откашлялась и раскрыла тетрадь. Я стиснула зубы и закрыла глаза, зная, что случится через три, две, одну…
– Йо! Что это у тебя с волосами? – начал Тревор. Все засмеялись.
– Ребята, прекратите, – предупредила мисс Валенте.
– Но вы посмотрите на ее волосы…
– Тебе следует беспокоиться не о ее волосах, а о своих оценках. И своем внешнем виде.
– О-о-о! Мисс Валенте запала на тебя, приятель!
Взрывы смеха отдавались даже в коридоре.
– Ну, я не виноват, что она пришла в школу с костром на башке, – хмыкнул Тревор, указывая на Мандей. Ее нижняя губа задрожала. Она повернулась и посмотрела на Джейкоба, сидящего в дальней части класса. Лицо у него было каменное, он даже не моргал.
Мандей вскочила и выбежала из класса. Я бросила сердитый взгляд на Джейкоба, скривившего губы в довольной улыбке.
– Мисс Валенте!.. – Мой голос сорвался.
Она мрачно кивнула, и я выскочила из класса.
– Мандей, подожди! – окликнула я, несясь вслед за ней по коридору. Она только ускорилась. Длинные ноги позволили ей без труда оторваться от меня, и мне пришлось приложить больше усилий, чтобы не отстать. Она свернула в туалет, забежала в самую большую кабинку и заперлась там.
– Мандей, – задыхаясь, выговорила я и тихо постучалась в дверцу. – Мандей, выходи. Это всего лишь я.
– Нет! Я не могу, – прорыдала она. – Боже, какая же я дура!
– Нет, ты не дура, – возразила я, прислонившись лбом к дверце. – Открой. Пожалуйста!
Тишина.
– Мандей, открой дверь! – Я подергала за ручку. Снова тишина.
– Отлично! – Я плюхнулась на пол, легла на живот и проползла под дверью.
