– Он что, уезжает? – рявкнул Майкл и помчался к двери.
– Майкл! – воскликнула я, бросаясь за ним. Тип Чарльз врубил заднюю передачу и нажал на газ как раз в тот момент, когда мы выбежали из дверей.
– ДОЛБАНАЯ ЖОПА! – заорал Майкл, когда машина набрала скорость и скрылась из виду.
– Майкл! – вскрикнула я, стоя под дождем и чувствуя, как быстро колотится мое сердце.
– Что?
Я выдохнула, и пар от моего дыхания заклубился в воздухе.
– Как же нам теперь попасть домой?
* * *
– Может, позвоним родителям? – спросила я, когда мы вылезли из такси перед Балтиморским вокзалом в девятом часу вечера. Если б моя ложь была правдой, сейчас я уже должна была бы прийти домой.
– И чтобы на нас кричали час с лишним, пока мы едем домой? Нет. Я предпочту сначала добраться до дома, пусть нас убивают там.
Если б не кредитка «на экстренный случай», которую Майклу дал его отец, мы так и торчали бы у шоссе, так что я не спорила. Достаточно того, что у него будут такие же неприятности, как у меня. Наши промокшие кроссовки скрипели по мраморному полу вокзала. Я держалась ближе к Майклу, отчаянно желая ухватиться за его руку, чтобы унять нервные судороги в животе от того, что я оказалась в незнакомом городе.
– Поверить не могу, что он вот так взял и сбежал, – сказал Майкл, наверное, в тысячный раз с тех пор, как мы покинули Мэриленд-Хаус. – Кто же так делает? Мы его ждали-ждали, а он удрал от нас, словно от полиции!
Я даже не знала, что сказать. Потрясение пока еще не улеглось. Тот момент словно закольцевался перед моим внутренним взором, затмевая все остальные мысли.
Под объявления из громкоговорителей мы прошли мимо пары круговых деревянных скамеек, новостных стендов, золотистой билетной стойки; на каждой второй колонне висел телевизор, передавая местные новости. Мы стояли, глядя на огромное информационное табло, свисающее с потолка; на нем со щелчком менялось время отбытия поездов и номера платформ, от которых они отходили.
– Следующий поезд на Вашингтон через десять минут, – сказала я, просматривая расписание; мимо промчались несколько человек, торопясь к своим терминалам.
– Выход номер три. Подожди здесь, я куплю билеты.
Я кивнула, и он убежал к кассам, а я осталась стоять, впитывая взглядом незнакомую обстановку.
– Балтимор, – пробормотала я себе под нос. Поиски Мандей привели меня в совершенно другой город, но результата это не принесло. Куда теперь идти? С кем говорить? Я даже не могла начать обдумывать следующий шаг, потому что перед глазами стояло лицо Типа Чарльза – то, каким оно стало при одном лишь упоминании о его дочери. Почему он сбежал?
– Полиции требуется ваша помощь в опознании тела девушки-подростка, которое было найдено в Ликин-парке…
Слова «тело» и «девушка» привлекли мое внимание. Я подняла взгляд на телевизор, висящий на колонне, и сосредоточилась на вишнево-красных губах дикторши. Кадры с места преступления, полиция, отгораживающая лентой часть парка, покрытая снегом земля… ах да, все, что показывали на экране, было снято месяц назад.
– Жертва не подходит под описание ни одной девушки из тех, об исчезновении которых было заявлено… Медицинская экспертиза пытается установить, как долго тело находилось… Судя по всему, жертве было от четырнадцати до шестнадцати лет.
Прежде все было пустым и белым. Просто лист бумаги с бессмысленными контурами. Только после раскрашивания картина появляется на самом деле.
– Мандей… – ахнула я; желудок сжался, мир вокруг потемнел.
Майкл подбежал рысцой, сжимая в пальцах два билета.
– Отлично, у нас пять минут. Идем!.. Эй, что не так?
Картинка стала настолько резкой, что причиняла боль. Все встало на свои места. Я думала, будто ее исчезновение было худшим, что вообще могло случиться с нами. Как можно было быть настолько слепой?
– Она мертва, – выговорила я, глядя на телевизор.
Майкл вздрогнул.
– Что?
– Мандей. Она мертва.
Майкл проследил за моим взглядом, прочел строки, бегущие внизу экрана. Посмотрел на меня, потом опять на телевизор; лицо его выражало тревогу, однако он справился с собой.
– Нет, это не она, – ответил он, качая головой.
В ушах у меня звенело – пронзительный звук, который заполнял все вокруг меня… ЖУЖЖАНИЕ.
Майкл наклонился, заслоняя от меня экран телевизора, и успокаивающим жестом прижал ладонь к моему бедру.
– Клодия, это не она, – мягко произнес он. – Честное слово, это не она.
– Ее отец живет в Балтиморе, – пробормотала я.
– В этом парке часто находят трупы. Но, клянусь тебе, это не она.
Я помотала головой.
– Ты видел его лицо? Ты сам сказал – он сбежал от нас, словно от полиции. – Истерика потихоньку завладевала мной, к глазам подступали слезы. – Что, если ее мама не лгала? Что, если она действительно отвезла Мандей к отцу? Что, если он соврал моему папе насчет того, что не видел ее?
Майкл сделал глубокий вдох, лицо его сморщилось.
– Клодия, ты… действительно ничего не помнишь? Совсем ничего?
– А? Что ты имеешь в виду?
Майкл подскочил, словно его за ягодицу цапнул паук, и выхватил из заднего кармана телефон.
– Черт, – пробормотал он, пролистывая сообщения. – Это отправлено с церковного телефона. Твоя мама тебя ищет.
– Ой, блин… Но мы не можем сейчас уехать! Мы должны пойти в полицию и сообщить об этом! Они нашли ее в лесу и не могут установить личность, потому что никто не знает, что она пропала!
Майкл вздохнул, и взгляд его был таким горьким, каким я его никогда не видела.
– Клодия, прости, я думал… не знаю. Но, кажется, пора позвонить твоей маме.
Прежде
На следующее утро я проснулась слабая и вялая. К тому времени как оделась, чтобы идти в школу, добавился озноб и сухость во рту, а за ними последовала головная боль. Я сползла вниз; мое колено по-прежнему напоминало сливу. Мама сидела на кухне, пила кофе и смотрела в никуда.
– Мам?
Очнувшись, она посмотрела на меня почти в замешательстве и хрипловато произнесла:
– А, доброе утро, Горошинка.
Я заметила, что на ней джинсы и свитер.
– Ты сегодня не идешь на работу?
Она нахмурилась.
– Я взяла отгул. У тебя собеседование в Баннекере, ты не забыла?
Собеседование. Назначенное на первое апреля. Я совсем забыла о нем.
– И к тому же сегодня Страстная пятница. Нужно будет нажарить к ужину рыбы. – Она сделала еще глоток и аккуратно поставила кружку на стол. – Твой отец едет домой. Мы сходим к Патти, узнать про Мандей. Но я хочу… чтобы ты осталась здесь.
