Она умчалась в ванную, и он услышал, как она запела:
— Что-то с памятью моей стало… Всё это было, было, было и прошлооо!
Он засмеялся и покачал головой. Внешностью она была вся в мать, Анарэнн, а вот егоза такая — это уж в себя, однозначно. Зазвонил телефон. Начальство. Он нажал на вызов:
— Да, слушаю. Я пост сдал. Не лично, пришлось уйти, но видел, как Николаус пришёл. Да я и так проторчал там больше, чем надо! Нет, объект не прилетал. Жрать захотел, вот и ушёл. Где-где… У себя, в номере. Нет, не сплю, сейчас переоденусь и уйду по другим делам. Каким-каким… Семейным. Имею право. Всё, я отключаюсь. Пока! — и нажал отбой. Тут вышла переодетая Енка и он выронил телефон из рук.
— Убить и закопать…
— Эй, это моя фраза! — возмутилась девушка и покрутилась перед ним:
— Ну и как? Норм?
— Норм, — нахмурился Гринг, разглядывая её с ног до головы.
Платье было обтягивающим по самые бёдра, а дальше шла довольно пышная, многоярусная юбка. Вроде, всё хорошо, но… Вот это “но” его и сбило с панталыку — верх был полностью открыт, рукавов не было вообще, только какие-то тонкие перекладинки и те были не на плечах, а ниже, небрежно сдвинуты вниз. Грудь, разумеется, почти открыта. Держалось оно, на его взгляд, только за счёт того, что было узким сверху.
— Я теперь понимаю твоего Горыныча, вернее, его гиперопеку. Выпишу ему благодарность. Хотел в печень, теперь передумал. Только бы дозвониться до него.
— О, кстати! Надо телефон поставить на зарядку.
Клубничкина продефилировала мимо буравившего её взглядом странного мужика, подключила молчавший телефон и увидела кучу пропущенных звонков. А Гринг сорвался и куда-то умчался. Ена не стала ждать, когда телефон полностью или, хотя бы, до половины, зарядится и позвонила матери:
— Мам! Привет! Я долетела благополучно, уже сижу в отеле.
— Привет… Куда долетела? — услышала она несколько удивлённый голос матери.
— Как куда? Ты что, забыла? Я ж в Калининград полетела. Я тебе говорила же… Представляешь, пришла в отель, а мне говорят, что моя бронь снята. Хорошо, попутчик попался хороший, он мне пол своего номера уступил.
— Какой ещё попутчик? Енка, с ума ты там сошла, что ли? Вот, можно тебя одну отпускать???
— Да, точно, надо спросить, как его зовут. Не волнуйся, всё схвачено, тут две комнаты, я в одной, он в другой. Слууушай! Ну он такой шкаф, мама дорогая!
— Не твой Горыныч случайно? — мама хмыкнула невольно.
— Что, я Горыныча не узнаю? — фыркнула дочь. — Ну, как придёт этот человек-гора, я его тебе сфоткаю, чтобы ты не волновалась. Сегодня, наверное, никуда не пойду… ну, гулять там по городу. Завтра уж с утра. Он обещал показать всё. Сказал, что живёт тут лет двадцать пять, что ли. Как раз мой возраст.
— Ты… да, узнай его имя и мне фотку скинь обязательно. Что-то я волнуюсь за тебя…
Пока они разговаривали, Гринг вернулся и кинул ей на диван, где она продолжала сидеть, аж три тонких палантина: прозрачный чёрный с бордовой розой, бордовый, тоже прозрачный и тоже с такой же розой и красный с жёлтыми всполохами.
Она возмутилась и зафыркала:
— Что это ещё такое? Что? Зачем? Я не принимаю подарки от незнакомых мужчин. Заберите немедленно! Или вызову полицию!
— Я и есть полиция. Так что — выбирай любой и идём в ресторан. С голыми плечами ты не пойдёшь никуда, — сказал твёрдо Гринг. — И, на самом деле — забыл представиться — Григорий Андреевич Персиналь, майор полиции.
— Да я и без вас могу сходить в ресторан, — недовольно раздула она ноздри. — И не обязательно выряжаться средь бела дня. Пойду, джинсы надену.
Он шумно выдохнул:
— Правильное решение.
Она крутанулась на каблуках и умчалась к себе.
— Мало мне Горыныча было, теперь ещё какой-то “настоящий полковник” жизнь решил испортить. Мне не нужны няньки! Понятно??? Что за кольцо… Ну никак не могу снять… — бухтела она.
— С мылом не пробовала?
— Не подслушивайте. Попробую.
Она и правда, пошла в ванную и открыла кран. Долго возилась и, наконец, ругнулась:
— Чтоб тебя…
Он заглянул:
— Помочь?
— Ой, как будто у вас лучше получится. Ну, попробуйте.
— Подарок? Похоже на обручальное, — он намылил и палец, и кольцо и попробовала покрутить его вокруг фаланги, но оно сидело намертво.
- “Ясно, магическое. Кто же надел? Неужели Петрус?”
— Да откуда обручальному взяться. Я что-то, в последнее время, явно страдаю провалами в памяти. Интересно, с чем это связано… Ранний склероз? Может, к доктору сходить? Ладно, домой приеду, схожу. Всё, хватит меня мучить, а то без пальца останусь. Пошли уже есть, я с голоду умираю.
— Ты так и не переоделась.
— Да, точно. Ну и ладно. Пусть все любуются такой красотой. Когда ещё увидят? — выйдя во вторую половину, к дивану, подхватила первый попавшийся палантин, накинула на плечи и пошла на выход. Палантин был чёрный, хотя из-за прозрачности, вполне мог быть и серым. Розочка удобно легла как раз между грудей. Гринг ругнулся:
— Шерд!
Она тут же отреагировала:
— Это же какое-то ругательство, да? Так… где-то я его уже слышала. Ну? Вы идёте — нет?
Она вышла, и он последовал за дочерью, которая ещё этого не знала. И как сказать? Он думал об этом с самого начала, но так и не придумал пока. Чуть не признался, когда имя своё ей называл, но банально струсил. Сначала поговорит об этом с Аннорэн. Да, надо ей позвонить, что ли.
Зайдя в ресторан, они, конечно, устроили для посетителей фурор, для мужской части, естественно. Все просто шеи посворачивали. Но Клубничкина шла так, как будто она тут вообще одна находилась, никого не видела, ни на кого не обращала внимания. Гринг посадил её, сел сбоку и тут же услышал откуда-то сзади:
— Вот это папик отхватил цыпу.
Он повернулся, набычившись, в ту сторону и увидел компанию явно подвыпивших шалопаев, то ли приезжих, то ли местных мажоров. Одного, кажется, видел у них в отделении. Скорее всего, был просто свидетелем по какому-то делу, поэтому и не запомнил по фамилии. Рыкнул и повернувшись к ним полностью, ответил:
— Угадал, только не папик, а папа, и не отхватил, а родил. Всё понятно? — и качнул головой вправо-влево, хрустнув шейными позвонками, потом покрутил пудовыми кулаками, типа, разминая кисти рук. Парни тут же стушевались и, уткнулись в свои тарелки.
— Видишь, как реагируют? — нагнулся он к ней поближе. — И это ты ещё платок свой надела.
— Не мой, а ваш. Я его вам верну, — прошипела она.
Тут подошёл официант и предложил фирменный обед от шефа.
