— Запах просто божественный, — сказал он, втягивая кофейный парок от чашки в себя, — а вкус… давай уже кружку, — он отобрал кружку и под напряжёнными взглядами сделал глоток. Посмаковал во рту, закрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям, и изрёк:
— Без молока, думаю, будет лучше!
— Урааа!
— Наш человек!
Это завопили Горыныч с Томкой, а Енка просто улыбнулась и чмокнула в щёку.
— Я рада, будем теперь пить его по утрам вместе.
Коллинз начал их уже выпроваживать, ворча на всех сразу:
— Милорд… сами потом будете ругаться, что завтрак вовремя не подал. Забирайте свой напиток и там допивайте, у себя. Мне печь нужна и стол, конечно!
— Всё, уходим, уходим! Пошли уже, там дети наверняка уже в нетерпении, когда мы к ним придём.
— Ну да, когда мы уходили, они остались на кровати валяться, — хихикнула Енка, — пойдём выгонять их из нашего гнёздышка.
Они всей гурьбой вышли, наконец, из кухни, а Коллинз взял недопитую кружку Томки и осторожно понюхал. Запах понравился. Он кивнул сам себе и вдруг увидел оставленный пакет с порошком. Понюхал его. Сморщился и, поставив на место, принялся готовить завтрак.
Дети болтались, как неприкаянные, по холлу и приставали то к Бэрримору, то к Треику. Появившиеся родственники вызвали новый всплеск энергии и близнецы устремились к ним.
— Твоя мама сказала, что привезла нам книги! Пойдём, поищем? — тут же пристали в Ене.
— Оооо, здорово! Не забыли! Конечно, уже бежим! Петрус, мы пойдём сумки разбирать! Тома, ты с нами?
— А как же! Витя, мы в детскую пойдём, если что — я там.
Горыныч кивнул:
— Хорошо, а мы с графом пойдём в его кабинет, — и наклонившись к его уху чуть ближе, прошептал одними губами, — поговорить надо.
Петрус несколько озадаченно приподнял бровь и кивнул. Надо, так надо. И они разошлись каждый по своим этажам. Мужчины уселись за виераспойтом, на котором так и стоял кувшин с вином, оставшийся с прошлого раза.
— Что хотел сказать? — Петрус был несколько напряжён.
— Давай выпьем, расслабимся и я всё расскажу. А где Гринг?
— Не видел ещё с утра.
— Не хочется всё повторять десять раз. Позову-ка его с Анни, им полезно это услышать. Особенно Аннарэн, — он налил вина и себе, и брату, и выпил одним глотком. Петрус в изумлении, поднял брови до почти волос. Пригубил своё вино и, поставив бокал на столик, вызвал по кристаллу Гринга.
— Алло, бароша, ты где? Ладно, ладно, я немного выпил, с кем не бывает. Аннарэн с тобой? Ну, понятно. Мы ждём вас в кабинете Петруса. Есть разговор.
Младший граф разглядывал старшего и понять не мог, что с ним. Таким он его ещё не видел никогда — во всех движениях, словах сквозило сильное возбуждение, нервозность, но пока ничего не говорил, ждал Гринга, хотя видно было, что давалось ему это с большим трудом.
Персинали пришли довольно быстро. Сели за столик и Виторус снова налил, на этот раз всем.
— Итак… Сегодня ночью, уложив свою ненаглядную спать, я отправился к ней домой. Вернее, к её матери. Адресок-то у меня был…
… Найдя ночью Тому в спальне у Люсьены, Виторус расслабился было, улёгшись рядом, но почему-то ему не спалось. Что-то мешало, однозначно. Как колючка в штанах. Он перебирал все события до перехода и после и понял, что зацепило его и не отпускало. Слова Томы о том, что мать расстраивала все её свадьбы. Зачем? И почему у неё такая нелюбовь к ней? Недолго думая, он быстро переместился к дому и застал мать любимой как раз входящей в подъезд. Он её узнал даже в темноте. Интересно, откуда она так поздно возвращается? Впрочем… Он быстро догнал женщину и, придержав дверь, зашёл следом. Сначала она испугалась, настороженно взглянув на мужчину, но тут же узнала зятя. Испуг сменился удивлением.
— Вы? Один? А где Тома?
— Спит. Я к вам, поговорить надо.
— О чём? — она насмешливо скривилась, — уже понял, что не на той
женился? Надо было со мной говорить до свадьбы, а теперь
поздно.
— Вот мне тоже интересно, что вы такое говорили женихам, что они бросали вашу дочь, так и не доведя до алтаря. Здесь будем говорить или, всё же, пригласите к себе?
Она вздохнула, как-то сразу устав и опустив плечи.
— Пошли, — махнула рукой и они поднялись на четвёртый этаж. Войдя в квартиру, Вероника Игоревна прошла на кухню и поставила кипятиться чайник.
— Люблю на ночь выпить чаю, — сказала ему.
Горыныч кивнул и сел на табурет, а тёща, налив себе чай в маленькую чашечку с букашками и листочками, устроилась на диванчик кухонного уголка.
— Вы-то будете чай? Налить? — вдруг “спохватилась” Вероника Игоревна. Он мотнул головой, что означало “нет” и положил руки на стол, всей своей позой показывая, что ждёт её рассказа. Она вновь вздохнула.
— Начну издалека. Вся моя родня по женской линии — не отсюда, не из этого мира. Хотите верьте, хотите — нет, — она пожала плечами, — но это так. И все мы это знаем с детства. Мамы или бабушки рассказывали эту… историю или легенду, называйте, как хотите. Я в неё поверила сразу, а вот Томка никого не слушала, не воспринимала это, как предназначение свыше для нашего рода, слушала, как сказку, не более. В одно ухо влетало, в другое вылетало. Только эту, соседку, Аньку, и слушала. У них почти и жила всё время. С мужем развелись — у нас это тоже, как бы, “традиция” — родила девочку и всё, мужчина не нужен больше, он своё дело сделал. Спасибо ему, что помогал, пока Томка не выросла. Вот, квартиру отписали со свекровью для неё. Но, так понимаю, вы тут жить не будете?
Он кивнул ей, но комментировать ничего не стал.
— У дочери два имени, если что — одно земное, Тамара, для всех, второе для избранного, для мужа. Она их, женихов, ко мне приводила, но не было ни одного, кто бы ей подошёл, это было видно сразу. Кому квартира приглянулась, кто мне начинал глазки строить. В общем, я всем им говорила, что она… дурочка, не в себе. И все сразу по-тихому уходили. А вас она показывать не стала. И, так понимаю, раз пришли что-то узнать, то и вам есть что мне рассказать? Кто вы? — она посмотрела, прищурившись, и Горыныч сверкнул глазами.
Поскольку, задав вопрос, она смотрела на него, то увидела эти зрачки, удлинившиеся вертикально и вспыхнувшие ярким светом.
Женщина вскочила на ноги:
— Не может быть! Откуда? Откуда вы… тут? Вы же… дракон… да? Я не могла ошибиться! Но на свадьбе вы не показали себя. А, теперь понимаю, как вы исчезли тогда. Гардеробщик не врал про зелёный огонь, он видел ваш переход. Неужели ей повезло и она нашла того, из проклятья?
Горыныч кивнул.
— Я тоже знаю эту легенду, у нас её знают все, но никому и в голову не приходило искать ту девушку, эльфийку. И мне, в частности, тоже. Я всё бегал за Люсьеной, а про Тому узнал сравнительно недавно. По чистой случайности…
