— Слушай… А представляешь, как Вова должен был испугаться? Помнишь, как его закружило в том вихре, а он ухватился за хвост… Не побоялся же! Он очень смелый… Как думаешь?
Мэйнард кивнул и сказал с завистью:
— Да, он даже поднялся вверх! А потом кааак свалится прямо в эту, как её, чашу! Я думал, всё же, что там вода осталась, но ничего не вытекло больше. Не видела, как он оттуда вылез?
— Нет, нас же увели сразу. А потом и его принесли. Интересно, за кого он уцепился? Не за маму?
— Не знаю, — вздохнул мальчик, — там непонятно уже было.
— А вот… сам-то он помнит хоть что-то? Может, спросить, вдруг расскажет?
Неожиданно перед ними появился лорд Вуоретт.
— Это вы тут кричали? — спросил он, с подозрением всё осматривая вокруг.
— А, это недоразумение, лорд барон, — встал Мэй и чуть ли не ножкой шаркнул. — Мы сильно раскачались на вашей скамейке и свалились.
Дети переглянулись и фыркнули.
— Нет, нет, мы не ушиблись, милорд, — подтвердила и Лониэлла. — У вас такая красивая скамеечка. Никогда таких не видела.
— А, да, это мой сын, барон Гринг, увидел где-то и решил для леди Гортеннии сделать. Она любит здесь отдыхать с книжкой или вязанием. А тебя, Мэйнард, если хочешь, могу научить нескольким интересным упражнениям, но они в другом конце сада.
— А меня? — тут же влезла Лониэлла.
— Это, вообще-то, для мальчиков, — с сомнением посмотрел на неё барон. — Но посмотреть можешь.
Он повёл их по дорожкам сада мимо сплошного цветущего великолепия и Лониэлла не уставала восхищаться:
— У вас сад очень красивый! А у нас совсем заброшен. Мама обещала, что, как только вся эта ер-рундис-стика закончится с храмом и оборотами, она займётся им вплотную.
— Вы знаете, что ваша мама моя внучка?
— Да, нам говорили, милорд, — присела девочка. — Ещё в ластен тало, помните?
— Ну, точно. А это значит, что вы — мои правнуки! Вот так! Поэтому мы сейчас пойдём и отметим это лимонадом!
— А как же упражнения?
— Мне кажется, сейчас будут возвращаться ваши родители и все остальные. Прекрасная бабушка вам досталась! И имя красивое — Аннарэн! Пошли, отведу вас в круглую, дозорную башню. Она самая высокая и вы сможете увидеть их с любой стороны, откуда бы они не вернулись.
Это предложение оказалось настолько заманчивым, что дети побежали к замку вприпрыжку. Заглянули на кухню, дед взял лимонад в кувшине, печенье, которое рассовал по карманам, и они пришли ко входу башни. Дверь была, хоть и деревянная, но кованая и, когда барон открывал её, то видно было, какая она тяжёлая. Петли натужно скрипели. Они зашли в полутёмное помещение и прадед, ещё довольно бодренький для праддеда, повёл их по винтовой лестнице на самую верхотуру, наблюдая, не устали ли они и потихоньку вливая свои силы им лёгкими прикосновениями. Так что они поднялись всё ещё свежие, как огурчики, как сказала бы мама Йена. Круглая комната была высокая и уходила на конус деревянного покрытия, которое сверху было накрыто парой слоёв дранки.
Окна-бойницы выглядели почти так же, как и у них в таких же башнях, но пошире. Близняшки перебегали от одного к другому, выглядывали и искали хоть какие-то точки в небе. Но пока это были только просто птички. На одном подоконнике барон поставил кувшин и высыпал рядом печенье. Кружки, как ни странно, тут были
свои и он об этом явно знал, потому что снял их с крюков на стене.
Было их всего семь и Мэйнард тут же спросил, почему семь?
— Тут обычно стражу несли семь воинов, потому и кружек семь — по их числу, — пояснил Вуоретт, — но уже давно нет никаких битв. Поэтому кружки висят просто так.
Он подул в каждую, очистив огненной магией, и налил всем лимонада.
— Не забывайте поглядывать в амбразуры, не прозевайте их прилёт!
Тут же дети снова высунули блестящие глазёнки в окошки и, выпив лимонад, с печеньками во рту и руках, перебегали туда-сюда. Так прошло не менее получаса, пока не показалась точка справа с северного окошка.
— Мэй, глянь! Не они? — толкнула брата Лониэлла. Тот как раз смотрел с другой стороны, с южной. Быстро метнулся к ней и увидел приближающуюся к замку большую уже, разноцветную точку.
— Похоже… — сказал неуверенно. И, правда, кто их знает, этих драконов, на кого они похожи издали. Дед тоже высунулся и закричал у них над ушами:
— Они, они! Я побегу готовить одежду для них, отнесём на драконью площадку. Не зря держал её в порядке, каждый год осматривал.
И уже на ходу, крикнул им:
— Вы со мной или тут торчать будете?
Они сорвались с места и помчались за бароном. Пока они спускались, в замке приближающую группу… стаю… как назвать-то? драконов тоже увидели и закипела бурная деятельность, так что, всё было готово. И одежду уже порталом вынесли на “взлётно-посадочную” драконью площадку и убежали ждать…
Ждать было недолго. Герои появлялись, счастливые, довольные, парами с интервалом минут в пятнадцать-двадцать, так как ждали каждый, когда оденутся те, кто первым приземлился. И красовались над замком, поблёскивая чешуёй на солнце. Ах, какое это было зрелище! Как они были прекрасны! Дети сразу вычислили своих, в львиной ипостаси:
— Вон наши! — завопили они одновременно, показывая пальцами (что в другом случае повлекло бы непременное наказание!).
— Мама! Папа! Мы вас узнали!
Они показали им, помахав и покивав гривастыми головами, что услышали их вопли, и полетели приземляться, настала их очередь.
Первыми вошёл Виторус со своей феей-алвеей на руках. И, если все могли подумать, что она в обмороке, то ошибались. Она была счастлива и от полёта, и от мужа, на котором всласть покаталась. Их встретили аплодисментами и смехом:
— Граф, ты так и будешь свою половинку на руках таскать?
— Это моя обязанность, святая и неуклонная, — хмыкал он, усаживая свою Тасмариэль на диван и пристраиваясь рядом. Дети подбежали к ним и стали разглядывать Тому:
— Леди Тома, а где крылья? Почему не видно?
— А я не знаю, куда-то спрятались. Наверное, только для полётов будут вылезать, как и у дракош. Боже, никогда не думала, что полюблю дракона! Кто бы сказал раньше, смеялась бы до коликов, — она нежно провела ладошкой по его лицу. Виторус только что не мурлыкал, глядя на жену с умилением.
Следом зашли Гринг с Аннарэн и тоже были встречены аплодисментами. Они, радостные, как и первая пара, кивали налево и направо, усаживаясь на диван, облюбованный Анни у окна. Она прислонилась к плечу мужа и закрыла глаза — впечатлений накопилось за целый день уйма. Он приобнял свою любимую и прижал к себе покрепче.
А вот Петрус с мамой Йеной что-то задерживались. Всех обнесли
