Ей позвонил директор агентства Арт Катлер и предложил поехать на Сент-Томас
[4]. Море, солнце, пляж – идея сменить обстановку пришлась ей очень по вкусу. По чистому стечению обстоятельств тем же вечером ей позвонил приятель из Калифорнии. Узнав, куда направляется Тинка, он сказал, что «сейчас же уложит чемодан и встретит ее там».
Я спросил, что именно ее связывает с этим «приятелем из Калифорнии», который в данный момент несет ответственность уже за второй срыв лечебного процесса. «Какой еще срыв?» – спросила Тинка, после чего поклялась, что за все время отсутствия не прикасалась к наркотикам. Ну а приятель… он просто «очень хороший друг».
«Но вы же мне сказали, что он наркоман», – сказал я.
«Да, он наркоман, – ответила Тинка, – но он ни разу за всю поездку не предложил мне наркотики. Между прочим, мне кажется, что я полностью избавилась от зависимости. Именно поэтому я сегодня и пришла к вам на прием. Я хотела сказать, что не вижу никакой необходимости в дальнейшем лечении. Пока я была в отъезде, я не принимала ни героина, ни морфия. Я вообще никаких наркотиков не употребляла. Я здорова».
«Вы мне врете», – сказал я.
«Ладно, давайте начистоту», – промолвила она. Как оказалось, именно этот ее «приятель» много лет назад спас Тинку от тюрьмы. Он поступил как благородный человек, сказал полицейским, назвавшись барыгой, что принудил Тинку сделать укол. Только благодаря этому она отделалась условным сроком, тогда как ее друг отправился в тюрьму, так что, вполне естественно, она чувствовала себя обязанной ему. Кроме того, лично она, Тинка, не видит ничего плохого в том, что провела часть времени в его обществе. Она что, двадцать четыре часа в сутки должна крутиться рядом с гомиками-дизайнерами, фотографами и лесбиянкой-редакторшей журнала мод? Что я о себе возомнил? Кто я такой? Ее опекун?
«И как же удалось вашему „приятелю из Калифорнии” так быстро разбогатеть?» – поинтересовался я.
«Что вы имеете в виду?» – не поняла она.
Я напомнил ей, что, по ее же словам, когда ее приятель приехал в наш город, у него не было ни денег, ни жилья.
«Да, все это так», – кивнула Тинка.
«В таком случае откуда у него деньги на наркотики? Из каких средств он оплатил поездку на Виргинские острова?» – спросил я.
Тут Тинка призналась, что расходы на его поездку покрыла она. Человек спас ее от тюрьмы, что ж такого в том, что она оплатила ему билеты и гостиницу?
В эту отговорку я тоже не поверил, о чем ей и сказал.
Наконец она мне все рассказала. Вот уже многие годы она посылает этому человеку деньги. Не потому, что он их у нее вымогает, нет-нет, просто она чувствует себя перед ним в долгу. Он солгал полиции, взял всю вину на себя, дав ей возможность перебраться в наш город и начать тут новую жизнь. Теперь Тинка помогает ему деньгами, и это самое малое, что она может для него сделать. Да, с того момента, как этот человек переехал к нам в город, он фактически находится у нее на содержании. Да-да, именно она пригласила его съездить с ней на Виргинские острова, никакого звонка от него вечером не было. Более того, она оплатила билеты и отель не только ему, но и его спутнице, которую описала как «очень привлекательную молодую женщину».
«И за все это время вы ни разу не вкололи себе героин?» – спросил я.
Слезы, злоба, уход в глухую оборону.
Да, героина было навалом! Героина было столько, что непонятно, как под его тяжестью не ушел под воду весь остров. И за весь героин до последнего миллиграмма заплатила она. Она кололась утром, днем и вечером. Она до сих пор плохо понимает, как ей удавалось позировать, не вырубаясь прямо перед камерами. Когда ее спрашивали о сонливости, говорила, что ее разморило на солнце. Да она вообще из вены шприца не вынимала!
Да, она кололась! Это был кайф, и она с радостью вспоминает каждую минуту, проведенную под героином. Какого хера мне от нее нужно?
«Я хочу вас вылечить», – только и ответил я.
23 марта
Сегодня она обвинила меня в том, что я пытаюсь сжить ее со свету. Мол, я пытаюсь ее убить с первого дня нашего знакомства. Якобы мне прекрасно известно, что ей не выдержать страданий от ломок и лечение неизбежно приведет к ее смерти.
Тинка заявила, что попросила своего адвоката подготовить завещание и завтра она его подпишет. После этого миссис Сакс согласна приступить к лечению, хотя и знает, что оно приведет ее к гибели.
Я сказал ей, что она говорит чепуху.
24 марта
Сегодня Тинка подписала свое завещание. На прием она принесла неоконченное стихотворение, которое она сочинила прошлым вечером:
Когда меня вопрос терзает: кто есть я?
Кем быть бы я могла? Кем стать?
Меня бьет дрожь от страха…
Приходит ночь и ужас вместе с ней,
Как тяжко день прожить и ждать заката,
Не думая о чудищах, что ждут
Меня, во мраке грозно затаившись,
Но отчего ж они…
Я спросил ее, почему она его не дописала. Она ответила, что еще не знает, каков будет конец. «А какого конца желаете вы?» – спросил я.
«Я хочу вылечиться», – ответила она.
«Вылечитесь», – пообещал я.
25 марта
Мы снова начинаем курс лечения.
27 марта
Снова звонил из Аризоны Дэннис – спрашивал о жене. Я сказал, что у нее был рецидив, мы начинаем лечение заново, и я надеюсь, что основные симптомы абстинентного синдрома пропадут, самое позднее, к 15 апреля. Спросил меня, чем он может помочь Тинке. На это ответил, что Тинке может помочь только она сама, и больше никто.
28 марта
Продолжаем курс лечения.
1/4 грана морфия – два раза в день.
1/8 грана морфия – два раза в день.
30 марта
1/8 грана морфия – четыре раза в день.
Прогноз благоприятный.
31 марта
1/8 грана морфия – два раза в день.
1 гран кодеина – два раза в день.
1 апреля
Сегодня Тинка призналась, что тайком приобретала героин, проносила его в квартиру и колола себе наркотик всякий раз, стоило медсестре отвлечься. Я пришел в ярость. «Первое апреля – никому не веря!» – захохотала она.
