– Вы знакомы с Ореккьо? – спросил Хоуз.
– Вы обещаете меня не привлекать?
– Обещаю, – кивнул детектив, – если только вы не имеете отношения к убийству.
– Не имею.
– Тогда даю вам слово.
– Слово полицейского? – Полли вяло улыбнулась.
– Больше ничего не могу вам предложить, так что, похоже, вам придется им удовлетвориться.
– Похоже, да. – Полли опустила голову.
– Вот и молодец.
– Я успела с ним познакомиться, – немного помолчав, промолвила девушка.
– При каких обстоятельствах?
– Столкнулась с ним в тот вечер, когда он сюда переехал.
– Когда конкретно это случилось? – Хоуз подался вперед.
– Два-три дня назад.
– И где ты с ним столкнулась?
– Меня дико ломало, позарез нужна была доза. – Девушка облизала губы. – Я только неделю как откинулась. Мотала срок в Карамуре… Сказочное место. Ну а связей с барыгами наладить еще не успела…
– За что сидела-то?
– За проституцию.
– А сколько тебе, Полли, лет? – прищурился Хоуз.
– Девятнадцать. Что, выгляжу старше?
– Да, – не стал врать полицейский, – выглядишь ты старше.
– Я выскочила замуж в шестнадцать. За такого же торчка, как и сама. Прекрасная партия, что и говорить….
– И чем он сейчас занимается?
– Мотает срок в Каслвью.
– За что?
– Он стал барыжить дурью, – пожала плечами Полли.
– Ладно, давай вернемся к твоему соседу Ореккьо.
– Я попросила одолжить мне денег.
– Когда это было? – уточнил Хоуз.
– Позавчера.
– Ну и как? Дал он тебе в долг?
– Вообще-то… – Девушка замялась. – Вообще-то я просила не в долг. Я предложила ему перепихнуться за деньги. Понимаете, он же был тут рядом, а меня ломало. Богом клянусь, я думала, что до улицы не доползу – так хреново было.
– И что же он? Принял твое предложение?
– Он дал мне десятку. И ничего не попросил взамен.
– Тебя послушать, так он, получается, классный мужик.
Полли пожала плечами.
– Я ошибаюсь? – изогнул бровь Хоуз.
– Скажем так, он не в моем вкусе.
– Вот как, – многозначительно промолвил детектив.
– Я бы сказала, что он изрядная сволочь, – добавила Полли.
– Что случилось?
– Вчера вечером он пришел ко мне.
– Во сколько? В котором часу? – Хоуз подался вперед.
– Наверно, где-то около девяти, девяти тридцати.
– То есть после начала симфонии, – задумчиво промолвил Хоуз.
– Что?
– Да нет, ничего, просто мысли вслух. Продолжай.
– Сказал, что у него для меня сюрприз. Мол, если я зайду к нему, то он меня кое-чем порадует.
– И ты согласилась?
– Сперва я спросила, о чем идет речь, – мотнула головой Полли, – а он сказал, что даст мне то, о чем я мечтаю больше всего на свете.
– И в итоге ты все-таки к нему пошла.
– Да.
– У него в комнате было что-нибудь необычное?
– Например? – Девушка недоуменно посмотрела на детектива.
– Например, снайперская винтовка с оптическим прицелом, – пожал плечами Хоуз.
– Нет. Ничего такого у него там не было.
– И о каком приятном сюрпризе он вел речь?
– О дури, – коротко произнесла Полли.
– У него был героин? Он позвал тебя к себе в комнату, чтобы предложить тебе героин? Я все правильно понял? – уточнил сыщик.
– Да, все так.
– И он предложил тебе его даром? Бесплатно?
– Денег он не просил, но… – Девушка запнулась.
– Что «но»? – впился в нее взглядом Хоуз.
– Он заставил меня вымаливать у него дозу.
– В каком смысле?
– Он показал мне пакетик, разрешил попробовать – мол, убедись, что там настоящий герыч, а потом… он сказал, что даст мне дозу, если я ее вымолю.
– Ясно.
– Он меня дразнил ею… Изводил… наверное, часа два, – девушка покачала головой, – все поглядывал на часы и заставлял делать… всякое разное…
– Что именно?
– Всякие глупости. Например, он попросил ему спеть. Заставил меня исполнить «Белое Рождество»
[6]. Это у него юмор такой был – герыч ведь белого цвета. Он знал, как меня ломает, как мне нужна доза, и поэтому заставлял петь «Белое Рождество» снова и снова. Эту песню я ему спела подряд раз шесть, а то и семь. Он слушал и все поглядывал на часы.
– Продолжай, – ободряюще кивнул Хоуз.
– Потом попросил меня раздеться, но… не просто снять одежду, а сделать это эротично… ну, как в стриптизе… Понимаете? И я это сделала. А потом стал… стал издеваться надо мной, над моей внешностью, над фигурой… Я… Он заставил меня стоять перед ним голой и слушать его… Как он говорил о том, какая я глупая и жалкая. Причем он то и дело уточнял, действительно ли я хочу получить дозу. Потом он взглянул на часы – уже было около одиннадцати, а я все упрашивала дать мне уколоться… все умоляла его… Тогда он приказал мне станцевать вальс, потом шэг
[7]. Я вообще не поняла, что он от меня хочет. Какой еще, на хрен, шэг? Что это за танец? Вы хоть раз о таком слышали?
– Слышал, – отозвался Хоуз.
– Короче, сплясала ему как смогла. Я бы за дозу вообще сделала все на свете. Наконец он велел мне встать на колени и рассказать, почему мне так нужен этот пакетик с герычем. Я должна была двинуть речь минимум на пять минут о том, почему торчкам так тяжело без дури. Он засек время и стал смотреть на часы, а я все говорила и говорила… Меня в тот момент уже колбасило совершенно не по-детски, меня всю трясло… Я хотела вмазаться, больше чем… – Полли закрыла глаза. – Я заплакала… Я говорила и ревела, говорила и ревела. Наконец он оторвал взгляд от часов и сказал: «Пять минут истекли. Держи свою дрянь и катись к чертовой матери отсюда». С этими словами он швырнул мне дозняк.
– В котором часу это было?
– Наверно, минут в десять двенадцатого. Часов у меня нет – давно их заложила. Но у меня из окна видно цифровое табло на небоскребе «Мьючуал». Когда я кололась, оно показывало четверть двенадцатого, значит, дозу он мне кинул где-то в одиннадцать десять.
