– Я уже два раза ее выгонял, – сообщил Доннер, – а она все равно возвращается.
– Ну так купи ей на те десять баксов, что получишь, билет домой в Джорджию.
– Ага, разбежался, – недовольно проворчал осведомитель. – Может, мне еще десятку от себя пожертвовать Армии спасения?
– Короче, чтоб девчонки этой у тебя больше не было, – упрямо повторил Уиллис.
– Ты когда в праведники заделался?
– Только что.
– Я думал, ты деловой человек. – В голосе толстяка слышались нотки легкого разочарования.
– Ты не ошибся. И вот мое деловое предложение. Ты отпускаешь девчонку, а я забываю все, что про тебя знаю, и заодно про то, что могу узнать в будущем.
– Никто про меня ничего не может узнать. Я Тень.
– Вообразил себя героем комиксов? – ехидно спросил Уиллис.
– Ты серьезно насчет своего предложения? – немного подумав, спросил Доннер.
– Отпусти девчонку. Увижу ее у тебя в следующий раз – посажу.
– И потеряешь ценный кадр.
– Может, и так, – согласился Уиллис. – Что ж, как-нибудь справлюсь без тебя.
– Иногда я сам не понимаю, зачем вам помогаю, – признался Доннер.
– Когда у тебя будет свободная минутка, я с удовольствием объясню, – отозвался Хэл.
– Ладно, забей.
– Так ты отпустишь девчонку?
– Да, – глухо ответил осведомитель. – А ты мне полтос зашлешь?
– Не полтос, а десятку.
– Давай хотя бы двадцатку, – попросил Доннер.
– За те крохи, что ты мне принес?
– Погоди, – вкрадчиво произнес толстяк. – Я тебя на след навел? Да или нет?
– Сложный вопрос.
– Ничего в нем сложного нет, – с жаром промолвил Доннер, – я вывел тебя на нужного человека. За такое полагается минимум четвертак.
– Я зашлю тебе пятнадцать баксов! – отрезал Уиллис и дал отбой.
Буквально в ту же секунду телефон зазвонил снова.
– Восемьдесят седьмой участок, детектив Уиллис слушает, – произнес Хэл, сняв трубку.
– Здоров, это Арти, я сейчас на прослушке.
– Привет.
– Наконец-то Марчисон перевел звонок на тебя. По ходу дела у нас кое-что начало проклевываться, – с азартом произнес Браун.
– Я тебя слушаю.
– Пять минут назад Ла-Бреска звонил матери.
– На каком языке они общались? Английском или итальянском?
– К счастью, на английском, – вздохнул Браун. – Он сказал ей, что ему должен позвонить Дом Ди-Филиппи. Это ж вроде бы наш клиент, так?
– Похоже, что так.
– Так вот, он попросил мать передать этому Ди-Филиппи, что готов встретиться с ним во время обеденного перерыва на углу Кафедральной и Седьмой.
– Ди-Филиппи уже звонил? – быстро спросил Уиллис.
– Пока еще нет. Но ты не переживай, Ла-Бреска разговаривал с матерью всего пять минут назад.
– Ладно. Он назначил точное время встречи?
– Назначил, – ответил Артур. – На половину первого.
– Значит, половина первого, угол Кафедральной и Седьмой? – уточнил Хэл.
– Точно!
– Обязательно кого-нибудь туда пошлем.
– Я с тобой попозже свяжусь, – поспешно произнес Браун, – у меня еще один звонок.
Браун перезвонил в следственный отдел через пять минут.
– На этот раз это был сам Ди-Филиппи, – сообщил Артур. – Миссис Ла-Бреска ему все передала. Ну что, наконец у нас наметились кое-какие подвижки?
– Будем надеяться, что так, – ответил Уиллис.
* * *
Мейер и Клинг сидели в седане марки «Крайслер», припаркованном на Кафедральной улице. Из машины они ясно видели Тони Ла-Бреску, стоявшего на углу рядом со знаком автобусной остановки. Часы на католическом соборе, расположенном на перекрестке двух улиц, показывали двадцать минут первого. Ла-Бреска пришел рано. Всем своим видом молодой человек выказывал нетерпение. Он беспокойно ходил взад-вперед, скурил три сигареты подряд, при этом постоянно поглядывая то на соборные часы, то на свои.
– Ошибки быть не может, – уверенно произнес Клинг. – Он явно ждет того самого Ди-Филиппи.
– Встреча на высшем уровне, – фыркнул Мейер.
– Точно, – усмехнулся Берт. – Сейчас Ла-Бреска сообщит Дому, что он в деле и получит долю. А потом Калуч решит, стоит его мочить или нет.
– Бьюсь об заклад, старину Дома отправят на корм рыбам. Готов делать ставки?
– Азартные игры мне не по душе, – отозвался Клинг.
Часы на соборе принялись отбивать половину первого. Над перекрестком поплыл колокольный перезвон. Кое-кто из пешеходов поглядел на колокольню, однако большинство не обратили на колокола никакого внимания – они спешили по своим делам, вжав от холода головы в плечи.
– Что-то опаздывает старина Дом, – протянул Мейер.
– Ты только погляди на бедного Тони, – кивнул Берт. – Его того и гляди удар хватит.
– Это точно, – расплылся в улыбке Мейер.
В машине работал обогреватель, и детектив наслаждался уютом и теплом, от которого клонило в сон. Он не завидовал Ла-Бреске, торчащему на продуваемом всеми ветрами перекрестке.
– Какой у нас план действий? – спросил Клинг.
– Ждем окончания встречи, потом берем Дома.
– Надо брать обоих, – заявил Берт.
– И что мы им предъявим?
– Запись телефонных разговоров Ла-Брески у нас есть, так? Мы знаем, что он собирается пойти на дело. Предварительный сговор с целью совершения преступления, статья пятьсот восемьдесят.
– Это несерьезно, – отмахнулся Мейер. – Я бы лучше выяснил, что конкретно они затевают, а потом взял бы их на месте тепленькими.
– Если он работает на Глухого, значит, они уже совершили два преступления, – возразил Клинг, – причем тяжких.
– Это если он работает на Глухого, – кивнул Мейер.
– Ты так не считаешь?
– Не считаю.
– А я вот не знаю, – признался Клинг.
– Быть может, старина Дом поможет нам приподнять завесу тайны?
– Если он вообще объявится, – мрачно произнес Берт.
– Который час?
– Без двадцати.
Детективы не спускали глаз с Ла-Брески. Теперь он нервничал заметно больше. Паренек расхаживал взад-вперед, похлопывая себя по бокам, чтобы отогнать стужу. На нем было все то же бежевое короткое пальто, в котором он явился за жестянкой в парк, все тот же зеленый шарф на шее и те же ботинки на толстой подошве.
