Но чистое синее небо его настроения омрачало облачко печали. Здесь должен быть Нико. Он всегда был самым умных из них, любил читать и хорошо учился и вечно удивлял взрослых фактами, которые узнал и запомнил. А теперь Рю понятия не имел, где его брат. Он получил от Нико одно письмо, в котором говорилось, что тот завершил двухнедельную начальную подготовку в штаб-квартире «Ганлу» в эспенском Форт-Джонсе. Рю пришлось рыться в энциклопедии, чтобы узнать, где это. Нико не писал, куда едет, и не упомянул об их болезненном разговоре перед отъездом. В письме он даже не сказал, нравится ли ему работа, счастлив ли он, что уехал так далеко. На конверте не было обратного адреса, и Рю не мог ответить.
Рю закинул рюкзак на спину и вошел в аудиторию, на свою первую лекцию «Правительство и общество». Начальный курс читали в большой аудитории с жесткими сиденьями и слабым освещением. Никто не узнал его ни на этой лекции, ни на двух последующих, чему он совсем не удивился. Отец позаботился о том, чтобы оградить его от внимания прессы, и, в отличие от брата с сестрой, в клане его тоже плохо знали.
Однако на следующий день, когда он искал в библиотеке книги, библиотекарша изучила его студенческий билет и с любопытством посмотрела на Рю, потом снова на его имя.
– Ого! Коул Рюлиншин? Ты же сын Колосса, тот, который…
Она так и не произнесла «каменноглазый».
Вспыхнув от смущения, она прикоснулась ко лбу, изображая традиционное приветствие.
– Мой муж и его родители – Фонарщики Равнинного клана. Они владеют сетью автомастерских «Колесница Вана». Там ремонтирует машины вся верхушка клана. Мой муж чинил «Люмеццу» Штыря, «Кабриолу» Шелеста и, конечно, «Княгиню» твоего отца. – Она быстро подобрала ему нужные книги. – В прошлом месяце мы были на большом новогоднем приеме в отеле «Главная звезда». И ты наверняка тоже. Грандиозный прием! Твой отец, конечно же, нас не помнит, в тот вечер он говорил с кучей народа, но, если будет возможность, дай ему знать, что Ваны из «Колесницы Вана» выражают наилучшие пожелания.
– Обязательно, когда вернусь домой на пятничный ужин, – пообещал Рю.
Библиотекарша просияла:
– Такая честь с тобой познакомиться. Приходи почаще. Если тебе понадобятся какие-то книги из читального зала или компьютер, просто скажи. Для тебя – все самое лучшее. Там ограничение доступа – только два часа, но я могу это изменить.
Рю поблагодарил ее.
Когда он в следующий раз пришел за книгами, то сказал госпоже Ван, что его отец отныне будет ремонтировать «Княгиню» только в их мастерской, и она так обрадовалась, что дала ему пароль администратора, и теперь он мог бесплатно пользоваться копировальными машинами в библиотеке. На территории университетского городка Рю встретился еще с несколькими членами клана или связанными с ним людьми. Помощник профессора экономики был младшим братом Кулака высокого ранга. Одна студентка на курсе кеконской литературы была дочерью члена Королевского совета, который сотрудничал с кланом. Время от времени его узнавали незнакомцы, они останавливались, чтобы выразить свое уважение его семье.
Такого рода внимание раздражало Нико. Он перемещался бы мелкими перебежками, лишь бы избежать подобных встреч. Рю ничего против них не имел. Всегда улыбался и дружелюбно отвечал. В отсутствие Нико он начал считать себя старшим сыном Коулов. Пусть ему и не суждено было возглавить клан, он все равно мог принести пользу. В конце концов, его мать тоже каменноглазая, но помогает отцу в делах Колосса. Рю считал, что мог бы помогать Нико, если бы только тот сам в себя поверил.
Он вернется, твердил себе Рю. Обязательно вернется. У него щемило сердце, когда Нико заклеймил не только отец, но и пресса, заявив, что его поступок свидетельствует о том, что у молодого поколения нет ничего святого, оно уже не такое Зеленое и не уважает кодекс айшо.
Эти новоявленные «эксперты» ничего не знают про Нико, а их нелестная характеристика уж точно не относится к Цзае, Цаму или близнецам Цзуэнам, думал Рю. Он злился, когда люди делали невежественные заявления, основанные на поверхностных знаниях или выдумках. И потому считал, что должен представлять свою семью и Равнинный клан самым лучшим образом. А кроме того, ему нравилось встречаться с людьми и узнавать, как по-разному клан влияет на жизни простых кеконцев.
И все же Рю чувствовал себя одиноко в большом университетском городке. Статус семьи всегда разделял его со сверстниками в школе и добавлял трудностей, когда ему хотелось с кем-то подружиться. Одноклассники предполагали, что ему не захочется стоять вместе с ними в очереди за билетами на новый фильм Дэнни Синцзо, если родители могут сводить его на премьеру. Они боялись пригласить его на вечеринку у бассейна в Летнем парке, территории Горных, зная, что ему придется взять с собой телохранителей. Он был рад хотя бы тому, что играл в школьной команде по рельболу, а его лучшие друзья Тян и Шин обращались с ним в точности так же, как с любым другим. Но Тян поступил в Технологический колледж в Луканге, а Шин вступил в кеконскую армию. Даже Коко не могла составить Рю компанию, потому что в общежитие не разрешали брать животных.
Рю изучал в кафетерии доску объявлений с рекламой разных студенческих клубов и решил попытать счастья. В четверг, через полтора месяца учебы, он вошел в аудиторию на факультете социальных наук, чтобы посетить собрание «Благотворительного общества невосприимчивых к нефриту». Он слышал о нем, поскольку его мать выступала на нескольких встречах и давала интервью специализированному журналу. Когда Рю вошел в аудиторию, во рту у него пересохло от волнения. Как отреагируют члены клуба на сына Колосса, явившегося на их встречу? В конце концов, семья Рю возглавляла влиятельную общественную структуру, в которой возносили нефритовые способности, а каменноглазые и весь абукейский народ считались приносящими неудачу.
На нескольких придвинутых к стене столах стояли бутылки с лимонадом и закуски: миски с орешками, крекерами, финиковым печеньем, кунжутными и фруктовыми конфетами и прочей ерундой. В комнате собралось четырнадцать человек – девять каменноглазых кеконцев и пять абукейцев. Молодая абукейка дружелюбно поприветствовала Рю и попросила его написать свое имя на бейдже. Разволновавшись еще больше, он подчинился, схватил бутылку лимонада и сел на пустой стул – в кружок посреди комнаты.
Один студент-кеконец встал и представился как Дано, третьекурсник, изучающий политологию, и руководитель студенческой фракции Общества невосприимчивых к нефриту. Хотя было уже далеко за полдень, Дано выглядел так, словно только что проснулся. Стриженные ежиком волосы торчали во все стороны, лицо не выбрито, футболка помята, а джинсы будто выужены со дна корзины для грязного белья. Но при этом он кипел энтузиазмом.
– Наш клуб создан для взаимной поддержки, – объявил он. – Наверняка каждый из собравшихся здесь побывал в ситуации, когда чувствовал себя всеми покинутым. Нам ведь сопутствуют неудачи, богам на нас плевать. Нет, это не так. Вы не одни. И чем активнее мы вместе будем просвещать людей о невосприимчивости к нефриту, чтобы они больше узнали о нас, тем менее одинокими будем себя чувствовать.
