Гуттано с сожалением развел руками:
– Значит, придется переписать сценарий. У «Алмазного блеска» есть расписание съемок, и оно тоже написано под Синцзо.
Вен сложила руки на коленях и улыбнулась директору шотарской киностудии самой очаровательной из своих улыбок:
– Я прекрасно понимаю, что не в ваших интересах отпускать Синцзо. Я приехала именно для того, чтобы вас заинтересовать. Что бы вы ни обсуждали с агентом Синцзо, забудьте об этом. Равнинные заплатят «Алмазному блеску» двести миллионов сепов, если вы освободите Дэнни Синцзо от обязательств по контракту с вашей студией. Насколько я понимаю, это в три раза больше гонорара, который вы собирались выплатить ему за роль криминального босса в картине «Кровавые улицы», еще не поступившей в производство. Даже с учетом стоимости потенциальных отсрочек и трудностей с подбором нового актера на роль злодея вы получите очень щедрую компенсацию.
Гуттано смущенно заерзал. Он качнулся взад-вперед на кресле и скрестил руки на груди, по-прежнему качая головой.
– Боюсь, это совершенно невозможно, – повторил он.
Вен почувствовала, как внутри вскипает раздражение, но продолжила говорить все тем же убедительным тоном. Она решила, что легкая, небрежная угроза в голосе, по примеру Хило, добавит словам убедительности, прямо как у ее мужа.
– Прежде чем вы так поспешно откажетесь, подумайте о том, что моя семья навсегда будет помнить об этой услуге. Мой муж – могущественный человек на Кеконе, а наш клан имеет влияние во многих частях света. Не знаю, знакомы ли вы с кеконской культурой, но мы очень серьезно относимся к дружбе. В какой-то момент вам ведь может понадобиться поддержка влиятельного союзника, а это наверняка произойдет с таким человеком, как вы. Подумайте о том, насколько это для вас ценнее, чем актер на роль второго плана в одном фильме.
– Госпожа Коул, боюсь, вы меня не поняли. – Гуттано начал нервно передвигать по столу предметы, не глядя ей в глаза, но посматривая на переводчицу и двух телохранителей – куда угодно, лишь бы не на Вен. – Мне не хотелось бы конфликтовать с вами или вашим мужем. Если бы это было в моей власти, я бы предпочел с вами договориться. Но дело не в деньгах. Дэнни Синцзо подписал договор с «Алмазным блеском» еще до того, как этому фильму дали зеленую улицу. Он не может уйти из «Кровавых улиц» ради работы на Кеконе или в проекте, финансируемом кланом Зеленых костей. Это будет… очень плохо выглядеть. Это неприемлемо и вызовет недовольство некоторых акционеров студии.
Вен уже была сыта по горло уклончивостью этого человека. Из ее голоса исчезло дружелюбие, осталось лишь разочарование.
– Мне казалось, что финальное решение принимаете вы, пас Гуттано. Если меня неправильно информировали и я могу поговорить в «Алмазном блеске» с кем-то еще, дайте мне знать.
Гуттано отодвинул свое кресло назад, создавая между ними дистанцию.
– Как я уже сказал, дело не в деньгах. Дружба Равнинного клана, вероятно, очень много значит в вашей стране, но в Шотаре только привлечет врагов.
Потом он отвернулся от Вен и посмотрел на переводчицу, сказав что-то по-шотарски.
Девушка явно колебалась. Вен это удивило. До сих пор переводчица подхватывала фразы немедленно и без запинки.
– Что он сказал?
– Простите, госпожа Коул, – нервно ответила переводчица, – я не знаю, как точно передать эту фразу по-кеконски. На шотарском она звучит так: «Женишься на демоне и в придачу получишь мать демона». Это значит… Так говорят, когда хотят описать отношения или договор, от которых невозможно отказаться.
Вен обдумала сказанное.
– То есть он уже женат на демоне?
– Думаю, именно это он и пытается сказать.
Наконец-то Вен поняла причину упрямства Гуттано. Она слышала, что прибыльная шотарская киноиндустрия связана с организованной преступностью. Банды баруканов контролировали профсоюзы, субсидировали производство фильмов и требовали, чтобы с ними советовались насчет того, как будут выглядеть кеконо-шотарские гангстеры в поп-культуре, а иногда даже диктовали выбор актеров. Гуттано и «Алмазный блеск», видимо, зависели от людей, которым не могли возразить.
Если банды баруканов имеют долю в «Алмазном блеске», Вен не могла обойти это препятствие с помощью денег или личного обаяния. Ей придется обратиться к Шаэ за советом, как поступить.
Вен разгладила юбку и встала, стараясь придать лицу нейтральность, несмотря на подавленное настроение.
– Я разочарована, что мы не смогли договориться, – сказала она Гуттано. – Теперь мне придется вернуться в Жанлун и разочаровать моего мужа. А мне бы этого не хотелось. Он не привык слышать ответ «нет», и я даже не знаю, как он отреагирует.
Вен совершенно точно знала, как отреагирует Хило. Он пожмет плечами и скажет, что ему очень жаль, но ничего страшного, «Киноберег» и без того окупил инвестиции, которые клан сделал по настоянию Вен, а кинопроизводство – лишь малая часть обширного списка предприятий Равнинного клана. Хило утешил бы ее, обняв и приговаривая, что в бизнесе не всегда все идет как желаешь, но она хотя бы прекрасно провела время в Лейоло.
Колосс не пошлет Кулаков в Шотар, чтобы принудить Гуттано к согласию, убить его или уничтожить «Алмазный блеск», тем более что такая резкая реакция поставит под угрозу амбициозные планы Шелеста. Любой хороший лидер Зеленых костей без колебаний прибегает к насилию при необходимости, но это мощное оружие, и не стоит беспечно использовать его ради такой малости, как контракт кинозвезды.
Однако Гуттано этого не знал. В глазах шотарцев кеконцы были диким и беспощадным народом и не уважали закон, а нефрит разрушал душу всякий раз, когда его надевают. Вен увидела, как за тонированными стеклами очков в глазах Гуттано мелькнул страх. Коула Хилошудона он знал лишь как человека, увешенного нефритом и всегда готового пролить кровь. Вен могла использовать это в свою пользу.
– Подумайте еще немного, – уже мягче сказала она. – Я пробуду в Лейоло еще пару дней. Если вы решите, что поспешили с ответом, то найдете меня в отеле «Оазис Суллия».
Вен пошла к двери. Дудо и Тако молча открыли перед ней дверь. Она ушла из офиса «Алмазного блеска» расстроенной, но надеялась, что Гуттано обдумает ее слова и опасения, которые она в него вселила, заставят его изменить решение.
* * *
Когда поздно вечером телохранители Вен везли их обратно в отель, Шаэ вздохнула и скинула туфли на заднем сиденье внедорожника.
– Тебе нужно чаще ездить со мной в деловые поездки, – сказала она Вен. – Стоит сделать это традицией.
После великолепного ужина, состоящего из очой, небольших тарелок с разнообразными блюдами, и просмотра «Женской шали», романтического мюзикла, который Шаэ впервые увидела в Эспении студенткой университета – и все равно получила удовольствие от него даже на шотарском языке, – она расслабилась, изгнав из головы все тревоги, связанные с делами клана, а это так редко с ней случалось. Вряд ли Шаэ смогла бы так предаваться удовольствиям, если бы поехала одна.
