По мнению Хило, Лану не о чем было волноваться. Его брат носил много нефрита, недавно женился, и дедушка поручал ему все больше задач по управлению кланом. В конце концов Хило отбросил салфетку.
– В чем дело, Лан? Что с тобой? У тебя такой вид, будто ты уже неделю страдаешь запором.
Лан дернулся от удивления, а потом на его лице мелькнуло раздражение.
– Мне есть о чем подумать, Хило, – ответил он. – Я не рассказываю о каждой проблеме, которая меня беспокоит.
Хило потер челюсть, обдумывая его слова, немного обиженный таким пренебрежительным тоном. Это правда, они с Ланом не были близки, как часто бывают братья примерно одного возраста. Они не были ни соперниками, ни закадычными друзьями. И все же прекрасно понимали друг друга, потому что однажды Лану предстояло стать Колоссом, а Хило – Штырем. Он принесет старшему брату клятву, пообещав подчиняться ему, убивать и умереть за него, если потребуется. И по этой причине Хило считал, что Лан обязан объяснить, с чего вдруг испортил своей меланхолией превосходный завтрак.
– Это как-то связано с деловой встречей дедушки не прошлой неделе? – поинтересовался он.
Лан прищурил левый глаз:
– Откуда ты знаешь?
Хило пожал плечами:
– Так я прав?
Лан засопел, признавая поражение, но слегка расслабился, словно радуясь, что наконец-то может обсудить свои тревоги.
– Ты ведь знаешь, что дедушка и дядя Дору беспокоятся о том, кто унаследует место Колосса Горных после Айта Ю.
– Айт не так уж стар, – ответил Хило. – Он может пробыть Колоссом еще лет десять.
– Ходят слухи, что он снял часть нефрита из-за повышенного давления. Копье Кекона – живая легенда, но если он не сможет носить нефрит, то скоро уйдет на покой. Может, лет через пять, а то и раньше. Айт Эодо – его приемный сын, а не кровный, к тому же он просто шут, а не уважаемая Зеленая кость.
Хило оторвался от ореховых пирожных.
– Его дочь – Шелест.
– Женщина Колосс? – Лан покачал головой: – Айт не зайдет так далеко. А значит, открыт путь для возвышения какой-то другой семьи из Горного клана.
– И как это касается нас? – спросил Хило. – Горные и сами способны разобраться со своими проблемами.
Как старший Кулак, он не испытывал любви к Горному клану. Вместе со своими подчиненными Хило яростно сражался с Горными за территорию, в особенности в спорных районах, и некоторые стычки надолго запомнились обеим сторонам.
– Дедушка и дядя Дору на прошлой неделе встречались с Танку Ушицзяном, – сказал Лан. – Штырь Горных предложил объединить наши семьи через брак.
Хило замер, не успев проглотить кусок. В голове вспыхнула мысль о Вен. Он был не из тех, кто долго хранит секреты, но еще не признался ни дедушке, ни брату в том, что влюблен в каменноглазую девушку из семьи Маик. Видимо, лицо и нефритовая аура выдали его внезапную панику, потому что Лан сказал, сухо улыбнувшись:
– Я и не представлял, что могу тебя так напугать. Неужели мысль о женитьбе и впрямь так ужасает? Но в любом случае тебе ничего не грозит. Дин, сын Танку, Кулак первого ранга. Говорят, он пойдет по стопам отца и станет Штырем. Брак Шаэ и Танку Дина свяжет руководство обоих кланов.
Хило снова смог дышать. Он закончил жевать и проглотил.
– Дедушка на это не пойдет, – уверенно заявил он. – Шаэ – его любимица.
Лан ответил не сразу, но его нефритовая аура ощетинилась, пока он ковырялся в остатках еды на тарелке.
– Когда речь о решениях, которые пойдут на благо клану, тут не до личных чувств, даже у Колосса. Дору считает это хорошим вариантом, а ты знаешь, какое влияние он имеет на дедушку.
Хило поморщился:
– Дору нужно отправиться в эпоху Трех престолов, где ему и место. Старому Шелесту отлично подошла бы роль придворного интригана.
Лан посмотрел на младшего брата с покорностью, которую Хило не мог понять многие годы, пока сам не стал Колоссом.
– У дедушки и Айта Ю бывали разногласия, но теперь оба стареют и хотят обеспечить взаимное уважение между кланами и после своей смерти. А это все сложнее, ведь у нас разный бизнес, разные территории, разные школы. – Лан рассеянно потеребил свои нефритовые браслеты, на его лице была написана неуверенность. – Семья Танку говорит, что, если мы станем союзниками, Айт Ю отодвинет плейбоя Эодо и объявит Танку Уши следующим Колоссом Горных. Это предотвратит войну за право наследования и обеспечит мир. Шаэ будет невесткой их Колосса, а если молодой Танку получит повышение, мы станем зятьями их Штыря.
По мере того как Лан говорил, Хило все меньше и меньше нравилось такое будущее. Он не имел ничего против Танку, но определенно не хотел с ними породниться. Старшему Танку было за пятьдесят, его сын – ровесник Лана. Если семьи объединятся, Танку будут занимать более сильную позицию. Каким образом Лану удастся сохранить свой пост Колосса в противостоянии со свекром сестры? А если Хило станет Штырем Равнинных, ему придется столкнуться с собственным зятем в борьбе за территории и отступить ради сестры. Возможно, такой союз обеспечил бы мир в обозримом будущем, но в конечном итоге Равнинные проиграют. Клан мог бы даже стать данником Горных.
Но волноваться не стоило, потому что он хорошо знал свою сестру.
– Шаэ никогда не согласится, – фыркнул он.
Лан вытащил сигарету и протянул пачку младшему брату, тот тоже взял сигарету, хотя и не любил эту марку.
– Мы оба это знаем, – сказал Лан. – Но дедушка, похоже, нет. Он всегда обожал Шаэ и считает, что она его послушается. А если нет, мы потеряем лицо перед Танку и Айтом Ю. Что бы ни случилось, после этого отношения между нашими семьями уже не будут прежними. – Когда Хило не ответил, Лан проворчал: – Вот почему сегодня утром мне не весело. А теперь я и тебе испортил утро, хотя ты сам виноват – не нужно было спрашивать.
Хило закурил, но вкус табака ему не понравился.
– Дедушка ведь еще не дал Танку ответ? Может, ты сумеешь его отговорить.
– Возможно, – сказал Лан, хотя и без уверенности. – В старости дедушка стал ужасно упрямым. Мое мнение ты знаешь. Но в конечном счете решать ему.
К их столику подошел владелец ресторана и представился – его звали господин Унь. Он спросил, что не так с едой – ведь Лан почти к ней не притронулся. Они заверили, что еда была великолепна, и ресторатор глубоко поклонился, сказав, что рад обслужить внуков Колосса и надеется, что они донесут свою оценку его скромного заведения до Факела Кекона.
Лан поговорил с господином Унем с той особой вежливой серьезностью, которую он развил за последние годы, но улыбался еле-еле. Дедушке было семьдесят шесть, гораздо больше, чем Айту Югонтину, но он никак не хотел уйти на покой, хотя уже столько лет готовил Лана к работе Колосса. В ожидании своей очереди Лан находился в трудном положении. Если бы он стал возражать Коулу Сену или не подчинился ему, то дополнительно отсрочил бы свое назначение Колоссом.
