– Вряд ли Айт Мада спокойно откажется от своего поста.
– Это точно, – согласился Хило, медленно повернувшись к ней. – Вообще-то, вряд ли она недовольна сложившимся положением.
Союз с Матиос возобновлен, Кобены снова под каблуком, шотарский рынок полностью под контролем Горных. И Айт больше ничего не должна Коулам. Шаэ понимала, что ради ее спасения Хило продал душу. Она никогда не сомневалась в способности брата забрать чужие жизни или отдать собственную ради клана. Но не могла предположить, что он способен на коленях умолять злейшего врага о помощи. В его представлении это означало предательство всех Кулаков и Пальцев, которые сражались за него и отдали жизнь под его руководством. Шаэ хотела что-нибудь сказать Хило в благодарность за то, что он сделал, но говорить о таком вслух казалось слишком нелепым и даже оскорбительным.
– Что будешь делать, если больше не сможешь носить нефрит? – спросил Хило через некоторое время.
Шаэ дотронулась до голой шеи и запястий, не зная, что ответить. Она вспомнила о спящей в кроватке Тие, о радости обнимать ее и видеть ее личико. Она чуть этого не лишилась, а по сравнению с этим потеря нефрита казалась пустяком. Ее отношения с нефритом всегда были двойственными и сложными. Шаэ заработала кучу нефрита, сняла его, вернула обратно и потеряла много камней в поединке. Нефрит был ее доспехами и оружием, но не сущностью, в отличие от Хило. Ей недоставало нефритовых способностей, но она не ощущала опустошенности, это совсем не то же самое, что потерять руку, ногу или глаз.
Как странно, думала Шаэ, ведь Зеленые кости боготворят нефрит, но не сами камни. Нефрит так много значит из-за того, кем может стать человек, который его носит. Зримое доказательство того, что Зеленой кости приходится всю жизнь держать себя в руках, не позволяя себе погнаться за даруемым нефритом могуществом. Это ли не доказательство того, как опасно и нелегко быть Зеленой костью?
Но теперь Шаэ больше не нуждалась в этом доказательстве. Ей не нужно было носить нефрит для подтверждения собственного статуса, все признавали ее равной брату и способным Шелестом. Для этого хватило двух десятилетий, проведенных в главном кабинете на Корабельной улице. И теперь ей предстояло много работать, чтобы восполнить потери и повести клан и страну к процветанию и прогрессу, оберегая не только от внешних угроз, но и от собственных опасных побуждений.
– Что я буду делать? – тихо повторила она, повернувшись к брату, и коснулась ладонями лба в поклоне Колоссу. – Свою работу как Шелест Равнинных.
Глава 49
Упорство принца
двадцать второй год, двенадцатый месяц
На двадцать первый день рождения Дано пригласил Рю на вечеринку в районе Песья голова.
– Место называется «Маленькая хурма», и там соберется куча народа, – сказал он по пути на лекцию. – Такое нельзя пропустить. Ребята очень хотят с тобой познакомиться.
– Правда?
Рю не привык к вниманию, но, видимо, после того, как Нико и Цзая покинули Жанлун, он остался единственным заметным Коулом из молодого поколения.
– Еще бы! – заверил Дано. – Короче, кеке, тебе давно пора оторваться по полной.
Рю решил, что его друг прав. Скоро экзамены за семестр, и Рю несколько недель засиживался до поздней ночи за учебниками. Предметы на третьем курсе были сложнее, а на семью за последний год навалилось слишком много проблем. Из-за кошмарного похищения матери и тети он пропустил занятия в самом начале учебного года. А летом Жанлун три дня осаждал тайфун Китт, самый сильный за последние тридцать лет на востоке Амарики, причинив огромный ущерб.
Королевский университет закрылся на целую неделю, а после этого Рю не ходил на лекции, а помогал Равнинному клану расчищать завалы и спасать людей. И, наконец, его собака Коко в старости оглохла и ослепла, а в прошлом месяце ей удалили несколько зубов. Рю старался приходить домой по выходным, чтобы навестить пса.
Но больше всего Рю волновался о том, чем будет заниматься в следующем году, после выпуска. Он решил сосредоточиться на политике. Живя в университетском городке, вдалеке от клана, он познакомился с другими студентами из благотворительного общества невосприимчивых к нефриту и понял, что из всех каменноглазых страны ему с рождения повезло больше. Порой он считал себя ходячим парадоксом: обладая привилегиями сына Колосса клана, он почти не страдал от своего недостатка, в отличие от других каменноглазых, в особенности абукейцев. Ему казалось естественным воспользоваться своим положением для того, чтобы помогать другим.
Рю считал, что мог бы работать в некоммерческой организации, а в дальнейшем заняться политикой, но не был уверен, что отец это одобрит. Находясь в хорошем расположении духа, Колосс с интересом выслушивал идеи Рю, хотя иногда нетерпеливо отмахивался от него:
– Ты слишком большой идеалист, сынок. Равнинные – это клан Зеленых костей, а не благотворительная организация.
После катастрофической потери отделения в Шотаре самой насущной проблемой стал бизнес клана. Рю внесет наибольший вклад в семейное дело, если после выпуска будет работать с тетей Шаэ. Шелест уже сказала, что будет рада видеть его на Корабельной улице, а мать Рю сурово напомнила:
– Ты должен ставить на первое место семью, а потом уже помогать незнакомцам.
Рю решил принять предложение Дано выпустить пар. Узнав, что «Маленькая хурма» находится на территории Горных, он слегка притормозил, но ему был двадцать один год, и он не собирался сообщать родителям о таких пустяках, как пересечение границ между территориями кланов. Приехав по адресу, который дал ему Дано, Рю поднялся на второй этаж и обнаружил какой-то притон с сумрачным освещением, красными скамейками вокруг маленького танцпола, потертыми деревянными столами и черной барной стойкой с гирляндой лампочек за черной зеркальной панелью.
Дано радостно подвел его к худощавому человеку с резкими чертами лица, работавшему за стойкой.
– Тадино мне не поверил, когда я сказал, что знаком с тобой. – Дано хлопнул по стойке: – Деньги на бочку, кеке, ты проспорил!
Тадино наклонился ближе:
– Ты и правда Коул Рюлиншин?
Говорил он с акцентом. Шотарским? И, к удивлению Рю, на его левой щеке алело круглое выжженное клеймо.
Рю вытащил водительское удостоверение и показал его бармену, тот рассмеялся и сказал:
– Да будь я проклят! Ладно, Дано, с меня три бесплатных напитка. – Он налил обоим по щедрой порции хоцзи и коснулся лба, приветствуя Рю. Когда он улыбался, уродливый шрам растягивался и собирался в складки в уголке глаза. – Я всегда мечтал встретиться с кем-нибудь из Коулов. Можно даже сказать, я фанат зеленых журналов.
Эта фраза вызвала у Рю неприязнь к Тадино. Дешевые издания, которые публиковали сплетни и фотографии Зеленых костей, весьма нелицеприятно отзывались о Нико. Хотя, если по-честному, они никому не льстили, даже Айту Ато. Разъяренные Зеленые кости часто разбивали камеры фотографам зеленых журналов, поджигали их машины и даже ломали кости, но деньги репортерам явно платили немалые, и они стоили того, чтобы продолжать. Тадино не заметил гримасу Рю. Он окликнул другого сидящего у стойки посетителя – бледного и хмурого парня с изуродованным лицом, явно завсегдатая «Маленькой хурмы», – тот сидел один и изучал полупустой стакан.
