– Видимо, теперь у меня будет меньше клиентов, – бодро сказал Кори по телефону. – Может, я даже переквалифицируюсь в юриста для индустрии развлечений. Буду работать в кинопроизводстве или в нефритовом спорте. Теперь ведь все деньги польются туда, верно?
– Если найдешь нового Дэнни Синцзо, дай знать моей сестре.
– Мой сын обожает этот фильм! – воскликнул Кори. – Мы три раза его смотрели!
Прошлогодний коммерческий успех «Черного и зеленого» по обе стороны Амарики стал неожиданным переломным моментом в долгой битве за умы, сделал Дэнни Синцзо мировой знаменитостью и создал волну благожелательного интереса к культуре Зеленых костей. Все восхищались умопомрачительными трюками, которые Синцзо проделывал без каскадеров, визуальных эффектов или страховки. Герои боевика, лихой и прямодушный Кулак из вымышленного клана Единое небо и его напарник, эспенский агент секретный службы, прошедший подготовку по системе ИСББН, боролись с югутанскими бандитами из бывших военных, чтобы захватить известного наркобарона.
«Киноберег», а значит, и Равнинные, заработал кучу денег, а теперь собирался снимать продолжение. Анден мог бы сказать, что увидел в Дэнни Синцзо талант задолго до того, как он стал знаменитым, как и предсказывал Джон Реми, хотя благодарить за то, что слова Дрянного кеке сбылись, стоило дальновидную стратегию невестки Андена. Вен этим вечером не пришла на Корабельную улицу, потому что вручала главную награду Жанлунского кинофестиваля, который со дня своего основания значительно окреп и теперь был включен в бюджет клана.
– Надеюсь, твой сын знает, что летом выйдет «Черный и Зеленый 2», – сказал Анден. – Возможно, я даже смогу получить постер с автографами и переслать ему.
– Это было бы просто супер, чувак.
Кори умолк. Он как будто хотел что-то сказать о своем сыне или спросить Андена о его семье, но передумал. После того как Кори узнал о роли Андена в убийстве Джона Реми, между ними возникла еще одна стена, которую Кори не желал убирать, всегда заканчивая разговор, прежде чем они перейдут к личной жизни, к его жене и детям. Анден был разочарован, но не удивлен – в конце концов, Кори все же эспенец. Вполне в его духе желать чего-то труднодостижимого, но всячески увиливать с пути, который приведет к цели.
– Передай мои наилучшие пожелания и поздравления твоей матери, – пришел ему на помощь Анден.
– Спасибо, Анден. Я передам. – Снова повисла пауза. – Да озарят боги Равнинный клан сиянием своей милости.
После того как Анден повесил трубку, Терун Бин вручил ему пластиковый стаканчик с хоцзи.
– Эту кашу заварили вы, доктор Анден, – сказал Терун. – Вы были человеком Равнинных в Эспении еще до того, как мы открыли там офис.
Они выпили за победу клана.
Анден плохо знал Главного Барышника, но всегда отмечал его энергичную речь и быструю работу ума. Терун стал Главным Барышником, пройдя всю карьерную лестницу, он начал работать в офисе Шелеста сразу после колледжа.
Теперь он занимал один из самых высоких постов в Равнинном клане, хотя не был выходцем из семьи известных Зеленых костей и никогда в жизни не носил больше одного камня. Двадцать лет назад в Жанлуне это было бы непреодолимым препятствием для карьеры, но Шелест мудро послала Теруна на долгий срок в Эспению, прежде чем он вернулся на Кекон, где сменил несколько должностей на Корабельной улице, включая Хранителя печати, так что теперь досконально знал всю деловую сторону клана.
– Мне нужно поговорить с вами о том, как возникали клиники нефритовой медицины, – сказал Терун. – Это поможет определиться, как открыть за границей школы боевых искусств. Представьте себе, на моем столе лежат шесть писем от наставников и частных тренеров, уже предвкушающих, что произойдет, когда примут закон. Они просят Равнинных о покровительстве, чтобы открыть школы в Эспении и обучать нефритовым дисциплинам эспенских кеконцев и даже иностранцев.
Андена его слова не удивили. В Жанлуне на рынке нефритовых школ и спортзалов наблюдалась очень высокая конкуренция. Даже в небольших городах, вроде Луканга и Тошона, от тренера ожидали, что он будет иметь самые высокие результаты на Испытаниях в школе Храм Ви Лон или в Академии Коула Ду, несколько лет проработает Кулаком, а также сохранит тесные связи с одним из главных кланов. Однако в Эспении даже Кулак среднего уровня мог бы открыть школу и набрать студентов. Некоторые уже так и поступили несколько лет назад, пусть и нелегально.
Анден начал говорить Теруну, что будет рад предложить ему помощь, и тут в коридоре раздались возгласы:
– Колосс! Колосс пришел!
Через минуту в зал вошел Хило, и радостные крики перешли в волну поклонов и сомкнутых ладоней. Хило редко появлялся на Корабельной улице.
– Коул-цзен, – пробормотали некоторые Барышники. – Кровь за Колосса.
Хило оглядел собравшихся. И медленно улыбнулся уголком губ.
– Не прерывайте из-за меня веселье, – сказал он. – Я просто не мог вынести, что сестра развлекается на вечеринке, а мне придется идти спать. – Он остановил взрыв смеха, подняв руки. – Правда в том, что я, конечно же, пришел вас поздравить. Я нечасто здесь появляюсь, но только потому, что у меня отличный Шелест. Даже когда у нас бывают разногласия, она поступает так, как лучше для клана.
Хило подошел к Шаэ и поприветствовал ее:
– И пусть твои враги разбегутся кто куда, Коул– цзен, – заявил он.
Этими словами традиционно поздравляли Зеленых костей, воинов-победителей. Хило положил руку Шаэ на плечо и поцеловал сестру в лоб. Хотя Шелест больше не носила нефрит, а ее триумф был результатом политического решения, к которому клан шел несколько десятилетий, все тут же подхватили его слова, затопали ногами и подняли стаканчики с хоцзи в единодушном одобрении. Шелест выглядела смущенной. Когда люди вернулись к прерванной болтовне, Анден заметил, как Шаэ прошептала брату:
– Вот вечно ты обставляешь меня на вечеринках.
Он снова стал собой, подумал Анден, отвернувшись, чтобы скрыть облегчение.
Смерть Рю опустошила всех Коулов, но Хило почти уничтожила. Он потерял интерес к жизни. Колосса, который лично занимался всеми важными делами клана, больше ничто не волновало. Почти на год Хило отдал бразды правления Равнинными Шелесту и Штырю, и тем приходилось заставлять его делать хоть что-то. Он целыми днями не выходил из дома или часами бесцельно катался по улицам, иногда заезжая далеко за город, где спал в машине. Несколько раз он оставлял «Княгиню» на территории Горных как приманку, чтобы кто-нибудь напал на него. К чести Абена Соро, никто этого не сделал, хотя Лотту Цзину иногда приходилось потрудиться, чтобы найти Колосса. Не только Андена волновало, что его брат, которому было всего пятьдесят с небольшим, ступил на путь дедушки, неизбежно погружаясь в пучину потерь и сожалений.
Но мало-помалу он вынырнул на поверхность. Возможно, потому, что они с Вен опирались друг на друга в обоюдном горе. Остальные члены семьи видели, как они вдвоем гуляют по поместью, едят за столом во дворе в нехарактерном для обоих молчании или идут в парк Вдов на семейный мемориал. А может, в него вдохнуло жизнь возвращение Нико. Хило пришлось вернуться к своим обязанностям, чтобы подготовить племянника к грядущему лидерству, Колосс считал это своим личным долгом. Со временем он снова начал улыбаться, тренироваться и вникать в дела клана.
