И постепенно заинтересовался тем, что прежде не привлекало его внимания. Без каких-либо просьб он пожертвовал крупную сумму «Благотворительному обществу невосприимчивых к нефриту», совету жанлунских публичных школ и заплатил за оборудование новой аудитории в Королевском университете. Хотя он всегда избегал политики, Хило неожиданно начал появляться на публичных мероприятиях, иногда вместе с Вен, чтобы поддержать законопроекты, которые прежде не считал важными.
Закон о противодействии дискриминации в оплате труда каменноглазых и людей смешанной крови. Возвращение нескольких тысяч гектаров земли под контроль абукейских племен. Разрешение для кеконской армии использовать СН-2 в ограниченных дозах на тренировочных программах и понижение порога необходимой боевой подготовки для взрослых рекрутов в роту Золотой паук – эти меры пятнадцать лет назад предлагал Джим Сунто, а Хило и почти все остальные резко возражали, однако теперь он решил смягчить свое отношение к «сиянию».
Некоторые люди, в особенности сторонники Горных, шептались, что Колосс Равнинных слишком размяк, потворствует каменноглазым, потому что рядом с ним слишком много советчиков, которые и сами не полноценные Зеленые кости, а то и вовсе не Зеленые кости. А другие хвалили клан за понимание текущих общественных проблем и пример руководителя-филантропа.
Но Анден знал правду. Хило делал все это ради Рю. Именно за это выступал Рю, споря с отцом по поводу того, как много хорошего клан мог бы принести простым людям. Рю так хотел, чтобы Хило обратил внимание на эти проблемы, но тот лишь высмеивал их или игнорировал, теперь же все это приобрело другое значение. Теперь Хило делал для Рю то, чего не сумел сделать в течение его короткой жизни, чтобы Рю мог гордиться кланом и своей фамилией. Для Хило это был единственный способ доказать, что он по-прежнему любит сына.
– Дядя Анден.
К нему подошел Маик Цам, вероятно, заметив, как Анден со слишком серьезным выражением лица мнет в руках стаканчик с хоцзи. Сын Кена гордо щеголял в новом нефритовом кольце и трех бусинах на платиновой цепочке, вид у него был уверенный, как подобает молодому адвокату. Он недавно выиграл камни в дуэли с сердитым членом Горного клана, который плохо разобрался в деле о нарушении прав на торговую марку. Цам был Зеленым, как отец, но склонностью к учебе пошел в мать Лину, учительницу. Он небрежно коснулся лба в приветствии и сказал:
– Еще раз спасибо, что вы наблюдали за моей дуэлью. Для меня это важно.
– Ты очень проворен с саблей, – похвалил его Анден. – Я рад, что ты победил. Предпочитаю лечить твоего противника, а не тебя.
По новым законам теперь на дуэли на чистых клинках должны были присутствовать как минимум два свидетеля, по одному с каждой стороны, и еще кто-нибудь с медицинским образованием. Как наиболее выдающегося врача Равнинного клана Андена постоянно засыпали просьбами наблюдать за дуэлью. Были и другие изменения в правилах поединков. Теперь между вызовом и дуэлью требовался перерыв в двадцать четыре часа. На саблях и боевых ножах разрешалось драться только Зеленым костям, и установили лимит на количество нефрита, которое можно забрать у признавшего поражение соперника.
Предыдущие попытки наложить ограничения на традицию дуэлей на чистых клинках всегда проваливались. А теперь, к потрясению многих, Коул Хило публично поддержал реформу. Мало того, он даже признал, что в некоторых из его многочисленных дуэлей не было необходимости. Зеленые кости, заявил он, могут получить боевой опыт и заработать нефрит, и не подвергая себя риску быть покалеченными или убитыми, а кеконцам без нефрита лучше разрешать споры другим путем. По словам Хило, его собственный сын мог бы сейчас жить, если бы не чувствовал необходимости драться или дуэль отложили и лучше контролировали.
Ошеломительное изменение позиции Колосса вызвало бурные споры среди Зеленых костей, но даже традиционалисты вроде Кобенов не стали спорить с ним, чтобы не выставить себя на посмешище, учитывая, в скольких дуэлях дрался Хило и сколько нефрита выиграл. Колосс гнул свою линию с тем же дружелюбным, но грозным упорством, с каким руководил кланом, и быстро добился своего.
Цам заулыбался.
– Он мог бы меня победить, если бы не переутомился, разбираясь с делом в суде, – сказал он и вежливо, и хвастливо одновременно. Цам был крепким и широкоплечим и ростом пошел в отца, но, в отличие от Кена, все время улыбался и обладал отличным чувством юмора. – А где Цзиру? – спросил он Андена. – Он не пришел?
– Нет. Эта вечеринка… – Анден обвел взглядом собравшихся. – Это мероприятие клана, он такие не любит.
Они с Цзиру пришли к компромиссному решению. Партнер Андена приходит на семейные встречи Коулов, где ему нетрудно найти общий язык с членами семьи, разве что он ведет себя чуть более сдержанно, чем обычно, но избегает крупных мероприятий Равнинного клана. Цзиру носил на большом пальце правой руки кольцо из фальшивого нефрита и не скрывал их отношений, Коулы приняли его, зная, насколько он важен для Андена, но он не желал быть связанным с Равнинными каким-либо иным образом.
Со временем Анден оценил подход Цзиру, раньше казавшийся неразумным страхом выглядеть опекаемым. Анден даже радовался, что карьера его партнера никак не связана с миром Зеленых костей. Цзиру был убежищем Андена, способом скрыться от проблем клана. Он выслушивал Андена и приободрял его, но никогда не просил подробных объяснений касательно дел клана. Взамен Анден не напирал на Цзиру с просьбами теснее взаимодействовать с Равнинными и даже никогда не пытался решить какую-нибудь его проблему, простейшую для Коулов, для чего ему достаточно было сделать один звонок, а давал возможность Цзиру добиться всего самостоятельно, пусть и более сложным путем.
– Нико! – позвал Цам и помахал кузену.
При виде Цама лицо Нико расслабилось, он заулыбался и подошел, тепло обнял Андена и Цама, который наполнил его стаканчик. Несмотря на габариты и грозный вид, Цам умел располагать к себе людей. Когда кузены проводили время вместе, Нико раскрывался совсем с другой стороны.
– Где это ты прятался, кеке? Цзуэны хотят знать, когда мы снова начнем тренироваться вместе с ними.
– Мы же теперь белые воротнички, Цам, – сказал Нико. – Цзуэны с нами разделаются.
Близнецы Ритто и Дин были уже старшими Кулаками.
– Они тоже так считают, – ответил Цам, которому хотелось поскорее воспользоваться недавно полученным нефритом. – Мы не должны позволять нашим Кулакам слишком задаваться.
Анден предоставил племянникам спорить дальше и подошел к Хило и Шаэ.
– Откуда взялась вся эта молодежь? – спросил Хило. – Время слегка за полночь, а я уже устал как собака. Давай тихо улизнем вместе, как будто нас позвали важные дела клана. – Он положил руку на плечо Андену, и они пошли к лифту. Анден улыбнулся, а Хило спросил: – В чем дело?
– Ни в чем, Хило-цзен. Это был отличный вечер.
* * *
Катастрофа нагрянула в виде простой заметки в газете, которую Шаэ прочла, пока ждала дочь после танцевального класса. За звуконепроницаемыми окнами школы девочки кружились и подпрыгивали в развевающихся шелковых платьях под музыку, которую Шаэ не слышала. Но она застыла, и в ее ушах стоял оглушительный гул.
