Он хмыкнул. Наверное, все это – подарки богатых мужчин.
Он с неохотой вспомнил, что эспенские кураторы просили его воспользоваться возможностью для сбора информации. В квартире было мало намеков на личную жизнь Эмы, не считая семейной фотографии в рамке на комоде. Мужчина и женщина с тремя мальчиками и двумя девочками стояли на палубе яхты на фоне океана. На фотографии Эма была подростком, второй по старшинству. Она стояла рядом со старшим братом, Зеленой костью.
– Иди сюда, – позвала Эма, хлопая по дивану рядом с собой.
Она налила ему бокал хоцзи. Беро снял куртку и сел, взяв напиток.
– Почему ты так ненавидишь кланы, если твой брат – Зеленая кость? – спросил он.
Эма залпом выпила свою порцию. Мягкая кожа ее шеи и груди раскраснелась после ванны и спиртного.
– Мой брат мертв, – сказала она, снова наполняя бокал. – Его казнили. – Она повернулась к Беро, и ее глаза сверкнули, хотя уже слегка остекленели. – А как насчет тебя? У тебя есть семья?
– Нет.
– Неужели нет никого близкого?
Хоцзи обожгло горло и согрело Беро. Он вспомнил людей, которые находились рядом за прошедшие годы, в особенности тех, кого он мог назвать почти друзьями. Сампа. Щекастый. Мадт. Всех их больше нет в живых или они пропали. У Беро ни с кем не было длительных отношений.
– Что-то всегда становится на пути, – сказал он. – Нефрит. Всегда на пути нефрит.
– Сочувствую. – В ее голосе не было насмешки, только искренность. Она подвинулась ближе. Халат приоткрылся, и Беро увидел грудь с темными сосками. – Как думаешь, боги существуют? – неожиданно спросила Эма. – Ты веришь, что они все видят и судят нас, как говорят монахи?
Член Беро рвался из штанов, доставляя неудобства. Услышав вопрос, Беро нахмурился. Он о таком не задумывался. В его жизни хватало причудливых капризов судьбы, когда он оказывался на волосок от смерти, так что порой он и впрямь задумывался, не наблюдает ли кто за ним с небес, играя как с мышью. А в другое время он считал, что наверху никого нет, просто люди от отчаяния поддаются иллюзиям, но тщетно, видят знаки там, где на самом деле пусто. Все, что он делал в собственной жизни, ничего не добавило бы к более значительному замыслу. Да и нет никакого замысла, удачи и неудачи перечеркивают друг друга. Иногда он парил над водой, а иногда погружался на глубину, как рыба в непонятном и безжалостном океане.
– Какая разница, существуют ли боги? – ответил Беро. – Если это они наградили меня такой говенной судьбой, насрать мне, что они думают.
Эма посмотрела ему в глаза с решительным согласием:
– И мне.
Она вытащила его член из штанов и наклонилась. Когда она взяла член в рот, по животу Беро рассыпались влажные волосы. Дойдя почти до пика, он оттолкнул Эму и отымел ее на диване. Потом они перешли на узкую кровать и еще раз занялись сексом. Эма совокуплялась с закрытыми глазами и механически, с неутомимым и злым отчаянием. Она даже не попросила Беро надеть презерватив. Когда он кончил, Эма продолжала скакать на нем, яростно лаская себя, пока тоже не кончила. Беро был потрясен. Она столько лет его отвергала, что он бы предпочел привычное высокомерие, чтобы она сопротивлялась, заставила себя уломать. Конечно, секс получился отменным – в конце концов, секс есть секс, – но совершенно не соответствовал ожиданиям.
После Беро хотел поспать, но Эма растрясла его за плечо и сказала:
– Тебе лучше уйти.
Беро перекатился по кровати и заворчал, но она снова его тряхнула, и он раздраженно поднял голову. Пару часов назад Эма была пьяна и выглядела жалко, но теперь встала, завернувшись в халат, и казалась на удивление трезвой и целеустремленной, хотя ее взгляд был каким-то пустым.
– Завтра, – сказала она. – Это будет завтра.
Поначалу Беро не понял, о чем она. А потом приподнялся и сел.
– Что будет завтра? – Теперь он полностью проснулся. – То, что планировали вы с Моловни и другими? Решающий удар?
Эма написала что-то на клочке бумаги и протянула его Беро.
– Иди по этому адресу в Доках завтра в четыре часа дня. Там мы встретимся, когда все будет сделано. Вастик будет ждать поблизости с лодкой, чтобы вывезти нас из страны.
– Из страны? – в смятении повторил Беро, хмуро глядя на бумагу в руке. – Зачем ты мне это даешь? Моловни не хочет иметь со мной дел. Он не посвятил меня в свой план.
Эма наклонилась к нему и поспешно чмокнула в щеку – ту самую, которую много лет назад изуродовали.
– Теперь ты в деле, потому что ты мой друг. У Вастика просто не будет выбора.
– Так ты можешь заставить Вастика плясать под твою дудку? – с ревнивой ухмылкой спросил Беро.
Эма безрадостно засмеялась.
– Моловни делает то, что велят ему хозяева из Драмска. Если я ненавижу кланы, это еще не значит, что я люблю югутанцев. – Она подобрала рубашку и штаны Беро и протянула ему. Пока он неохотно одевался, Эма пошарила в сумочке и вытащила пачку банкнот. – Вот, – сказала она, вручая деньги Беро. – Уже поздно. Возьми такси.
– Тут гораздо больше, чем нужно на такси, – ответил Беро, но все равно схватил деньги и затолкал их в карман. – Может, все-таки скажешь, что вы задумали? Ты же знаешь, я могу помочь.
Он понимал, что голос звучит слишком пронзительно. Зло.
Эма тускло улыбнулась и плотнее запахнулась в халат.
– Ты и помог. Сегодня мне нужен был секс. – Она подошла к двери и открыла ее. – Завтра никуда не высовывайся. Просто приходи по этому адресу и не опаздывай.
* * *
Вернувшись домой, Беро набрал номер, который дали ему эспенцы на случай крайней необходимости – если его раскроют, если он окажется в смертельной опасности или если у него появится жизненно важная информация. Было уже за полночь. Трубку подняли после третьего гудка.
– Кто это? – раздался полусонный голос Гало.
– Каракатица. – Беро поморщился – он по-прежнему ненавидел свою кличку. – Завтра. То, что задумал Моловни вместе с лидерами антикланового общества, случится завтра.
Гало немедленно проснулся:
– Откуда ты знаешь?
– От девушки, Эмы. Я наконец-то ее расколол. Был у нее дома и все такое.
– Что именно она тебе сказала?
– Ничего она мне не сказала, – проворчал Беро. – Я только знаю, что это случится завтра и после этого Моловни собирается вывезти их из страны.
– Какой у нее адрес? – спросил Гало.
Беро колебался. Он представил, как эспенские солдаты окружают дом Эмы в Монетке и выламывают дверь. Вообразил, как ее выволакивают из квартиры, бросают на заднее сиденье машины без опознавательных знаков и везут в эспенское логово, чтобы больше уже никогда не выпустить.
Он не понимал, почему это его так беспокоит. Беро едва знал Эму. Если после долгого ожидания он и уложил ее в постель, это его ни к чему не обязывало. Она годами обходилась с ним как первостатейная сука, да и, если подумать, сегодня тоже вела себя по-хамски – вышвырнула посреди ночи. А эспенцы, какими бы высокомерными и требовательными ни были, всегда хорошо платили. Нежелание им помогать его удивило.
