– Коул-цзен, Айт-цзен, не нужно, прошу вас, – с завидной смелостью вмешался председательствующий на заседании Цанто Пан, а может, он просто пришел в отчаяние от того, что на каждом заседании КНА Коул и Айт не уставали напоминать, как сильно жаждут смерти друг друга. – Какие бы обстоятельства к этому ни привели, давайте сосредоточимся на предложении Королевского совета. Какие ограничения на морскую добычу для нас приемлемы?
Удивительно, подумал Хило, ко всему можно привыкнуть. Он бы ни за что не поверил, что будет регулярно находиться в одной комнате с человеком, ответственным за смерть его брата, шурина и многих нефритовых воинов, и даже скучать, несмотря на не угасающую с годами ненависть. В эту самую минуту, пока они сидели тут, Равнинные преследовали и убивали главарей банды баруканов, которая сделала за Горных грязную работу, убив пятерых Зеленых костей в Луканге.
Но как же наконец победить? Заседание продолжалось, а Хило внутренне кипел. Неужели эта Вялотекущая подковерная война кланов будет длиться вечно, до конца его жизни? Колоссу Горных было уже больше пятидесяти, у нее не было ни мужа, ни детей. Сколько еще времени она будет держать в своих руках клан, полный юных и честолюбивых Зеленых костей? Почему, во имя всех богов, эта сука никак не устанет и не сдастся?
Вошел незнакомый секретарь и, встав за его спиной, тихо произнес извиняющимся тоном:
– Коул-цзен, только что принесли вот этот конверт, адресованный вам. Курьер заверил, что это срочно и нужно передать вам немедленно.
Хило осмотрел запечатанный конверт и не обнаружил никаких опознавательных знаков. Он надорвал конверт.
Внутри лежал листок бумаги с одной строчкой текста, без приветствия и без подписи:
«Ваша жизнь в опасности. Немедленно уходите».
Хило перевернул листок и заглянул в конверт, но там было пусто. Он молча протянул бумагу сидящему рядом Вуну. Тот обладал прирожденным хладнокровием и сдержанностью, но даже у него округлились глаза, после чего он встревоженно огляделся, а его нефритовая аура ощетинилась подозрительностью и тревогой.
Хило оглянулся на секретаря, который принес конверт, но молодой человек уже вышел.
Хило обшаривал взглядом и Чутьем большой зал заседаний. Он Чуял ауры только тех людей, кому было положено здесь находиться – руководства Кеконского нефритового альянса, Колоссов и Шелестов кланов, четырех монахов, стоящих по углам, и двух секретарш, наливающих чай и ведущих стенограмму заседания. Хило напряг Чутье за пределы закрытой двери. Коридор снаружи был пуст. У лифта скучал охранник. Остальных различить было сложно – суетящиеся на двух нижних этажах люди сливались в одно нечеткое пятно.
Он снова вернулся к залу заседаний и изучил нефритовые ауры вокруг. Он не Почуял непосредственной угрозы, ни одна Зеленая кость не излучала желания убить, даже Айт Мадаши. Колосс Горных внимательно смотрела на Хило с другой стороны стола.
Она явно поняла, что его что-то встревожило. Годы взаимной ненависти отточили чувствительность обоих Колоссов к любым изменениям в их аурах, и даже не напрягая Чутье, она не могла не заметить, что Хило отвлекся от обсуждения и уже несколько секунд сидит неподвижно, уставившись в пространство.
Хило слегка повернул голову к Вуну:
– Возьми записи и уходи. Быстро.
Вун побледнел.
– Я не могу покинуть Колосса, – заявил он с таким отчаянием, что Хило сразу вспомнил: Вун был лучшим другом и помощником Лана и не сумел предотвратить гибель Колосса. – Я не уйду, Коул-цзен.
– Делай, как я говорю, – приказал Хило. – Подожди в коридоре. Я выйду сразу за тобой. Останови любого, кто выйдет прежде меня. Я хочу узнать, как присутствующие отреагируют на твой уход. Может, из нас просто делают дураков. – Когда Вун не сдвинулся с места, Хило тихо, но резко добавил: – Давай, Вун-цзен. Подумай о дочери.
Вун нервно сглотнул, схватил таинственную записку, встал и пошел к выходу. Хило положил ладони на круглый стол и тоже медленно поднялся. Все тут же замолчали.
– Боюсь, возникли непредвиденные семейные обстоятельства, – сказал он. Раздался удивленный шепот. – Мы с Вуном-цзеном должны уйти. Продолжайте без нас.
Хило медленно направился к двери, в которую уже вышел Вун. Политики без нефрита удивились, но ауры присутствующих в зале Зеленых костей всколыхнулись от нарастающих подозрений. Они Почуяли, что Хило сказал неправду, есть какая-то подспудная причина, по которой его аура пронзительно и яростно гудит. Айт Мада повернула голову и прищурилась, внимательно наблюдая за каждым шагом Хило. Он так напряг Чутье, что перед глазами все слегка расплывалось, а в ушах звенело. Все вокруг потемнело, а пространство наполнилось энергиями разных людей, и каждому Хило уделял внимание, ожидая, что кто-нибудь из них проявит свои враждебные намерения. Выдаст себя.
И один выдал. В комнате, заполненной нефритовыми аурами Зеленых костей, это оставалось незамеченным до последней секунды. Уже у дверей Хило резко развернулся. Айт Мада начала подниматься со стула:
– Ты лжешь. Что на самом деле…
И тут секретарша, наливающая Колоссу Горных чай, уронила чайник, расплескав воду по столу и бумагам Кобена Йиро, и в тот же миг метнула скрытый под рукавом нож в шею Айт Мадаши.
Айт Почуяла неладное, но слишком поздно. В любых других обстоятельствах убийца не сумел бы подобраться так близко к Зеленой кости вроде Айт Мады. Это удалось лишь потому, что внимание Колосса Горных было сосредоточено на подозрительном поведении Коула Хило. На мгновение все потрясенно застыли и услышали голос секретарши, пронзительный от страха и ликования:
– Посмотри на меня, Айт Мадаши, гнусная убийца. Знаешь, кто я? Я Фен Эмашан, дочь Фена Сандо, сестра Фена Хаку, девушка, чью семью…
Рука Айт Мады схватила девушку за горло с сокрушительной Силой. Колосс Горных развернулась и почти со звериным рыком размозжила голову девушки о край тяжелого стола, так что толстое полированное дерево треснуло одновременно с черепом. Кипя раскаленной нефритовой энергией, Айт вышвырнула обмякшее тело в окно. С тошнотворным влажным шлепком труп врезался в стекло и, как мешок с песком, рухнул на пол, оставив на стекле паутину трещин.
Стоящие в углах монахи запрокинули головы к небу и в унисон запричитали:
– Небеса видели! Небеса видели! Небеса видели!
От этого леденящего хора все в зале в ужасе подергали мочки ушей, понимая, что теперь Фен Эма навечно прокляла свою душу и всю свою семью за то, что пролила кровь под взорами богов.
Айт упала на колени, зажав рану в шее рукой, и красные ручейки заструились между пальцами из-под торчащего ножа. Кобен Йиро в панике вскочил на ноги.
– Айт-цзен! – Он побежал к ней, но потом остановился и повернулся, посмотрев на окружающие его потрясенные лица: – Колосс ранен. Позовите на помощь!
Шелест Единства шести рук сделал несколько шагов и в задумчивости остановился. Хило стоял перед закрытой дверью. Он не сдвинулся с места при виде смертельно раненной Айт Мады, которая с широко открытыми от боли и шока глазами стояла на коленях, он был потрясен не меньше остальных. Айт хватала ртом воздух. Кровь продолжала течь из-под руки, и по кремовому кардигану расплывалось красное пятно. Хило уставился на нее, а потом медленно обвел холодным оценивающим взглядом остальных. Не говоря ни слова, он сделал два шага, чтобы перегородить выход.
