– Я не хочу становиться взрослой, никогда-никогда.
– Правда? – с любопытством воскликнула Шаэ. – Почему?
Девочка в тревоге обняла Шаэ за ноги.
– Старшие дети учатся драться. Когда я упала, разбила нос и заплакала, Цзая сказала, что я должна привыкнуть к крови. Сказала, что большие дети не плачут от боли.
Наверное, Шаэ напрасно попросила племянницу посидеть с малышкой. У Цзаи начисто отсутствовало чувство такта. Шаэ нагнулась и взяла дочь на руки.
– Не все старшие дети одинаковы. Но если тебя это в самом деле беспокоит, можешь оставаться малышкой сколько душе угодно. Я не возражаю.
* * *
Шаэ переоделась и пошла в главный особняк поместья. Рю делал домашнее задание за обеденным столом, обсасывая кончик карандаша. Коко лежала у его ног и грызла резиновую игрушку.
– Привет, тетя Шаэ, – сказал Рю, на мгновение оторвавшись от учебников. Он был уже в выпускном классе, оставалось всего несколько месяцев до финальных экзаменов.
Вен вышла с кухни и вытащила из его рта карандаш.
– Так нельзя, – пожурила она Рю. – Из-за этой дрянной привычки ты выглядишь слабым и нервным.
Заглянув на кухню, где возились ее мать и домработница, Шаэ увидела несколько приготовленных блюд: рыбу с молочной подливкой, холодную свинину с перечным соусом, зелень с чесноком и жареную лапшу.
– Не дай боги гости решат, что мы недостаточно гостеприимны и не можем накормить их до отвала, – сказала Вен.
Шаэ, чей дом после рождения Тии никогда не выглядел чистым, с завистью оглядела безукоризненную чистоту особняка. В прихожей в элегантных высоких вазах благоухали свежесрезанные звездчатые лилии, символизирующие дружбу. Вен утверждала, что никогда не мечтала о публичности, сопутствующей жене Колосса, но тем не менее была идеальной хозяйкой дома.
– Колосс и Штырь в кабинете, – сказала она Шаэ.
Шаэ застала Хило и Цзуэна за серьезным разговором.
– Лотт Цзин сильно изменился с тех пор, как был Пальцем, – сказал Штырь. – Он исполнительный и справедлив к подчиненным, хотя порой бывает немного задумчивым, а иногда слишком мягким, но никто не сомневается, что он Зеленый до мозга костей. И он заботится о матери и сестрах. Меня беспокоит лишь одно – у него нет ни жены, ни детей, а в его возрасте это выглядит странно, как будто ему не везет. – Цзуэн задумчиво вздохнул. – Как Первый кулак он превосходен, и на пост Штыря его кандидатура приходит на ум первой. Решать тебе, Хило-цзен, но я ему полностью доверяю.
Повысить человека до одной из самых высоких должностей в руководстве клана означало фактически сделать его членом семьи. Он будет жить в поместье, ужинать в доме, станет доверенным лицом. Это решение следовало принимать после долгих раздумий, и характер человека имел не меньшее значение, чем его способности.
– Если ты все-таки передумаешь уходить в отставку, только скажи, – ответил Хило. – В конце концов, тебе всего сорок пять.
– Для Штыря сорок пять – это много, – с грустью отозвался Цзуэн. – В боевой части клана год идет за пять, ты сам знаешь, Хило-цзен. В молодости у нас с женой почти не было времени на себя, с четырьмя детьми и жизнью Кулака, и я обещал ей, что мы все наверстаем позже.
– Тогда, конечно, нужно сдержать обещание, – с понимающей улыбкой кивнул Хило. – Я много лет наблюдал за Лоттом Цзином и согласен с тобой. На вечернике по случаю твоей отставки я объявлю его новым Штырем. – Колосс перевел взгляд на Шаэ: – Почему ты так задержалась?
Шаэ задумалась, стоит ли говорить, что она была на поминальной службе по Нау. Услышав о смерти Нау, Хило лишь фыркнул: «Скатертью дорожка. Вот уж старый змей. Никогда не встречал Штыря, который вызывал бы такое же отвращение. Даже Гонт Аш, а этот говнюк убил немало моих Кулаков и Пальцев, да и меня чуть не отправил в могилу. Но он хотя бы действовал открыто. Нау Суэн был мерзкой змеей».
Шаэ не ответила, а открыла сумочку, вытащила пухлый квадратный конверт и отдала его Цзуэну Ню.
– Подарок от наших эспенских друзей.
Цзуэн открыл конверт и достал дискету.
– Эспенская дружба длится ровно столько же, сколько перепихон с дешевой шлюхой, – скривился Хило. – Стоит нам только завести разговор о добыче нефрита у наших берегов, как они воротят нос. Просто поворачиваются спиной и при этом говорят, что хотят нам помочь.
Полгода назад, после взрыва КНА, в офис Шелеста вошли два сотрудника эспенской разведки. Они представились как агенты Берглунд и Гало и сели перед столом Шаэ.
– Госпожа Коул-цзен, – сказал светловолосый, которого звали Берглунд, – Республика Эспения вместе с Кеконом выступает против радикального политического терроризма.
Его напарник Гало, кеконец по происхождению, вытащил из дипломата конверт и положил его на стол.
– Кланы Зеленых костей подавляют угрозу со впечатляющей скоростью, и мы хотим помочь, поделившись информацией о движении «Будущее без кланов». Наше начальство надеется, что эти разведданные помогут вам уничтожить движение.
– Почему вы не передали эту информацию Королевскому совету или кеконским военным? – спросила иностранцев Шаэ.
Гало подался вперед:
– У нас давние отношения с Равнинными. С Бакланом. – При упоминании своей кодовой клички, которую дали ей эспенские военные больше двадцати лет назад, Шаэ окаменела. – Мы уверены, что у вашего клана нет связей и интересов в Югутане.
Чего нельзя было сказать о Горных, которые вели в Югутане как легальный, так и нелегальный бизнес. Эспенцы встали и направились к двери.
Шаэ положила руки на стол и тоже встала.
– Как жаль, – сказала она ровным, как кусок льда, голосом, – что мы не получили эти данные до того, как погибли сотни человек.
Эспенцы остановились у двери. Берглунд обернулся через плечо, но его выцветшие глаза остались равнодушными.
– Взрыв в Жанлуне – страшная трагедия. Нам тоже хотелось бы его предотвратить, но сейчас не имеет смысла искать виноватых. Главное – не позволить этому повториться, разве не так?
После этого время от времени в кабинет Шаэ приносили новую информацию. Дискеты с именами членов движения «Будущее без кланов» и их приспешников, адресами тайных убежищ или мест для встреч. Однако эспенцы были не вполне откровенны. Некоторые части файлов были стерты – там наверняка назывались имена эспенских агентов, и Шаэ заметила, что ни разу не упоминалась югутанская программа неколва или человек по имени Моловни.
Шаэ передавала всю полученную информацию Цзуэну Ню, который использовал эти сведения совместно с полученными через собственную немалую сеть лазутчиков. Когда Цзуэн стал Штырем, Шаэ не считала его лидером, способным повести за собой людей, как Хило или Кен. Но оказалось, что стратегическое мышление сделало его превосходным Штырем. За шестнадцать лет на посту – дольше, чем любой Штырь Равнинных в истории, – Цзуэн Ню сделал боевую часть клана более подвижной и гибкой. Он разделил обязанности, расширил технические возможности клана и значительно увеличил сеть информаторов. Именно благодаря его усилиям удалось так быстро сокрушить движение «За будущее без кланов». Благоразумный и несентиментальный, он координировал совместные операции с Горными, но никогда не доверял противникам, каждый раз трижды проверял все лично. Абен Соро из Горного клана руководил бо́льшим числом бойцов и привлекал к себе больше внимания, но у Равнинных бойцы были лучше организованы и управляемы. Лотт Цзин окажется в тени своего предшественника.
