– Твоя правда. Тебя сейчас развяжут.
Король вызвал адъютанта и приказал освободить пленника. Прочитав письмо, задумался.
«Он действительно одолел метаморфа или врет? Думаю, не врет. Теперь уж точно никто не возьмет заказ на убийство Данилы, – возникла первая мысль после прочтения. – А этот неубиваемый тип приперся сюда. И почему именно сейчас?!»
Сам факт того, что Данила снова оказался на пути его войск, вконец подпортил и без того паршивое настроение. Крашенский боярин был сродни злому року, преследовавшему Карла с момента вторжения в Смоленскую республику. Однако больше всего его озадачило предложение некоего взаимовыгодного дела.
В свое время Карл собрал о Даниле Ревине всю доступную его людям информацию. Согласно досье, молодой наглец являлся выходцем из семьи торговца. Все его родственники, по слухам, погибли от рук разбойников, но самому парню удалось выжить.
«Неужели в боярине проснулась торговая жилка и он решился продать бумаги Альбрехта? Я в это не верю. Однако встретиться с ним придется. И поскорее, пока ненавистный советник не приперся на передовую. Недомерок наверняка захочет помешать нашему разговору».
В письме было обозначено место и время переговоров. Данила предлагал встретиться в деревеньке неподалеку от города Белый, где стояли войска шведов.
«И не боится ведь, гад! Сразу хочет показать, что ему чихать на всю мою армию, – недовольно подумал Карл. – Ну да, он не один раз доказал, что умеет выходить сухим из воды. Ладно, послушаем завтра, что за «взаимовыгодное дело»!»
Пожарский не любил собак, поэтому Жучка проникла в палаты незаметно даже для охраны. Лада и Зарина отвлекли стражников, и лазутчица проскочила внутрь. До прихода хозяина палат женщины разместились в гостиной, на обед их пригласили в трапезную, и только за ужином они увидели царя.
– Приветствую, дамы, – поздоровался он. – Далемир сказал, что вы временно поживете у меня?
– Да, государь. Надеюсь, мы не сильно вас стесним?
– Я тоже на это надеюсь. По вечерам я продолжаю работать, поэтому в доме не шуметь и меня по пустякам не отвлекать. Понятно?
– Да, – ответили обе.
– Ты… – царь обратился к племяннице, – после ужина зайдешь ко мне – разговор имеется приватный. На тебе, Лада, обустройство ваших комнат. Придут горничные, сменят постели, покажут, где там чего лежит. Сразу закажи им баньку истопить, у меня тут все имеется.
– Спасибо, государь.
Рабочий кабинет Пожарского примыкал к одной из спален, в которой царь Московии в последнее время ночевал, поскольку ежедневно засиживался за бумагами. Зарину он позвал поговорить о Даниле.
– Твой супруг действительно способен остановить Карла? – спросил он, когда племянница зашла в кабинет.
– Не помню, чтобы он брался за дело, которое ему не по силам, – чуть подумав, ответила племянница.
– Черкасский уже поведал обо всех его подвигах. Однако на смоленской земле ему леший с кикиморой (тьфу, нечистая сила!) помогали, а тут? Может, ему слава голову вскружила? Молодые люди падки до медных труб…
– Мой Данила не из таковых, дядя. Другой бы давно нос задрал, на каждом пиру себя выпячивать стал, а он… Мне иногда кажется, что эта самая слава его тяготит.
– Далемир сказал, твой супруг передал ценные документы о шведской агентуре. Благодаря им люди Черкасского быстро изобличили всю сеть Карла в Московии. Весьма ко времени, ибо шпионы получили приказ к активным действиям и могли бы натворить много бед. Не знаешь, откуда у него документы?
– Барон Альбрехт прислал. Он перед смертью повздорил с Карлом и решил отомстить.
Зарина, несмотря на краткость встречи с супругом, все-таки успела заставить его рассказать обо всем, чем он занимался в ее отсутствие. Данила очень сжато поведал о главных событиях, в том числе – и о Мии, которая сейчас жила в их доме.
– Выходит, он не все бумаги нам передал?
– Про то не знаю. Мы и переговорить-то с ним толком не успели. Одну ночь вместе – и снова разлука.
– Мне бы тоже хотелось с ним пообщаться, – произнес Григорий. – Но сперва надо с Карлом решать. Война нам нынче весьма некстати.
– Война никогда не бывает кстати, токмо злодеи находят в ней выгоду! – горько заметила Зарина.
– Ты права, племянница, однако в нынешней ситуации боевые действия нам как серпом по… В общем, совсем паршиво.
– Надеюсь, у моего Данилы все получится.
Вскоре Пожарский дал понять, что аудиенция закончена, и Зарина покинула кабинет. Она быстро нашла подругу среди комнат царского жилища.
– Зарина, а зачем такие огромные спальни? – спросила Лада.
Она сидела в углу комнаты, забравшись с ногами на кресло, и большими глазами осматривала просторное помещение.
– У царя все должно быть грандиозным, я думаю. А где Жучка?
– Под кроватью затаилась. Воробушка нашего не видела – наверное, там же. Что Пожарский сказал?
– Ничего интересного. Про мужа спрашивал. Он думал, что после столь долгой разлуки я сразу кинулась с ним о делах разговаривать.
– Неужели нет? – лукаво улыбнулась Лада. – А что же вы делали?
– Тебе в подробностях рассказать? Или достаточно будет краткого изложения?
– Ну-у-у…
– В общем, прошлую ночь поспать не удалось, поэтому сейчас я с ног валюсь. Показывай мою комнату.
– Погоди, а как же банька?
– Завтра, все завтра.
Однако и на этот раз поспать Зарине не удалось. Прилетел воробей и принялся щипать за ухо.
– Да отстань ты… – Она повернулась на другой бок и почти сразу вскочила. – Что случилось?
– Чужой в доме, – доложил воробей.
– Где? – Зарина принялась спешно одеваться.
– В покоях царя.
– Что?! – Она подскочила, запуталась в собственной сорочке. – Сам видел?
– Жучка почуяла.
Боярыня плюнула на верхнюю одежду и направилась к выходу из комнаты в ночной сорочке, прихватив кинжал. Возле приоткрытой двери едва не споткнулась о Жучку.
– Сейчас он выйдет из покоев, и мы его схватим, – предложил воробушек, примостившийся на плече Зарины.
– Кого?
– Врага.
Зарина не могла понять, как лиходею удалось пройти мимо охраны и почему собачка пропустила кого-то в покои.
– А как же царь?
– Его там нет, – донес мысли Жучки пернатый.
Зарина собиралась выказать возмущение, но тут скрипнула дверь, и в гостиную вышел Пожарский в исподнем.
– А это тогда кто?
Магические светильники в гостиной на ночь не гасили, поэтому гостья сразу заметила – глаза у дяди были закрыты, а еще он немного прихрамывал, чего раньше не водилось.
