– Разумеется, сэр. Это первое, что было сделано.
– И впредь не забывайте об этом.
Он медленно перевел взгляд с малыша на девочку с мышиными хвостиками, затем на высокую, зеленоглазую. Он не хотел смотреть на нее, но знал, что не удержится и посмотрит. В ее чистых, как утренняя роса, глазах было что-то такое, от чего он ощутил смутное беспокойство. Против воли глаза его встретили ее взгляд. Она опять улыбнулась, и на ее щеках обозначились ямочки.
– Вышвырни их вон, – рявкнул Круин, не взглянув на Сомира.
– Как прикажете, сэр, – ответил тот и легонько подтолкнул всех троих. Взявшись за руки, дети цепочкой пошли к двери.
– До свидания, – важно пробасил малыш.
– До свидания, – застенчиво проговорили мышиные хвостики.
Высокая девочка обернулась в дверях.
– До свидания, – сказала она и снова показала ямочки.
Круин взглянул на нее. Услыхав еще одно непонятное слово, заерзал в кресле. Дверь за детьми автоматически затворилась.
«До свидания», – мысленно произнес Круин незнакомое слово. Судя по ситуации, прощальное приветствие. Вот он уже знает одно туземное выражение.
«Этап седьмой – обучить туземцев гульдскому языку и вступить с ними в общение».
Обучить их. А не наоборот. Не они должны обучать, а ты их. Раб не должен учить хозяина. Хозяин должен учить раба.
«До свидания», – в сердцах повторил Круин. Казалось бы, пустяк, но налицо явное нарушение устава. Никому и ничему не может быть оправдания.
Оглушительно грохотали двигатели – космические корабли занимали оборонительную позицию, предусмотренную наставлением по обороне. В течение нескольких часов эти громадины маневрировали в тесной долине: разворачивались, двигались вперед, осторожно подавали назад. И в конце концов образовали, встав носами к центру, хвостами наружу, две одиннадцатиконечные звезды. Полоса земли, покрытая пеплом сожженной травы, кустов и деревьев, окружала эти два зловещих кольца, ощетинившихся соплами, пламя которых могло испепелить все живое в радиусе одной мили.
Покончив с передислокацией, пропитанные потом и копотью гульдианцы снимали с кораблей носовые орудия и устанавливали их в промежутках между соплами. Хвостовые орудия остались на месте, но их стволы были нацелены под углом вверх. Пушки плюс сопла двигателей образовали грозную круговую оборону. Эта хитроумная система была гордостью Гульда, изобретением его военных специалистов. Но наблюдатель с другой планеты сказал бы, что круговая оборона – очень древнее изобретение, что ее применяли в стародавние времена еще пионеры Дальнего Запада, отправлявшиеся на поиски новых земель в своих допотопных фургонах. Правда, это было в столь далеком прошлом, что о круговой обороне помнили только немногие знатоки древней истории. И, конечно, нагрянувшие сюда космические пираты ничего об этом не знали.
Впереди каждого космического корабля были поставлены носом наружу по два маленьких скоростных, вооруженных до зубов самолета-разведчика, готовых взмыть в любую минуту. Стояли они так, что ни огонь из сопел, ни пушечные выстрелы им не угрожали. Много сил и времени было потрачено, чтобы добиться идеального построения: расстояние между каждой парой самолетов было выверено до сантиметра; так же точно были выверены углы поворота. Весь лагерь имел ту геометрическую правильность построения, которая так мила сердцу военного.
Шагая по узкой дорожке вдоль наружной палубы флагмана, Круин с удовлетворением наблюдал, как трудится его команда. Четкая организация, дисциплина, прилежание и беспрекословное повиновение – вот в чем сила Гульда, залог его нынешнего и будущего стократного могущества.
Дойдя до хвостовой части, Круин остановился, облокотившись на перила, и взглянул вниз на концентрические круги широкого короткого сопла. Команда флагмана измеряла углы поворота самолетов-разведчиков относительно корпуса корабля. Через выжженное поле во главе с Джусиком шагали с автоматами через плечо четверо стражников, ведя под конвоем пленных.
Увидев командора, Джусик скомандовал: «Стой!»
Стража и пленные остановились, щелкнув каблуками и подняв облако черной пыли. Взглянув в их сторону, Круин отдал честь.
– Шестеро особей, сэр.
Круин оглядел пленников безразличным взглядом: шестеро мужчин в песочного цвета мешковато сидевших костюмах. Он бы медного гроша не дал и за шесть тысяч таких, как эти.
Самый высокий, второй слева, был рыжеволос, изо рта у него торчало что-то длинное, дымящееся. Он был шире Круина в плечах, но весил наверняка вдвое меньше. «Интересно, не зеленые ли у него глаза», – рассеянно подумал командор. На таком расстоянии не было видно.
Спокойно посмотрев на Круина, рыжеволосый вынул дымящуюся штуку изо рта и, не повышая тона, проговорил:
– Черт возьми, живой генерал.
Затем сунул дымящуюся штуку в рот и выпустил сизую струйку дыма.
Остальные с сомнением покачали головами, точно не поняли приятеля или не поверили ему.
– Не может быть! – возразил стоявший справа, тощий, длинный, с худым мрачным лицом.
– Говорю тебе, генерал, – также не повышая тона, повторил Рыжий.
– Отвести их в учебный отсек, сэр? – спросил Джусик.
– Да.
Выпрямившись, Круин стал аккуратно натягивать белые парадные перчатки.
– Доложите мне о них, когда они научатся говорить по-гульдски. А до тех пор ничего не желаю о них слышать.
Ответив на приветствие Джусика и стражи, Круин отправился обратно в нос корабля.
– Теперь видите? – спросил Рыжий, стараясь идти в ногу со стражей. Казалось, это доставляет ему удовольствие. Подмигнув соседу, он выпустил изо рта душистый завиток дыма.
Лингвисты Фейн и Парт на другой же вечер попросили аудиенции у командора. Джусик их впустил. Круин недовольно оторвался от доклада, который он обычно составлял в этот час.
– В чем дело?
– Сэр, пленники предлагают, чтобы мы обучали их языку у них дома.
– Как они смогли предложить вам это?
– Мы объясняемся знаками.
– А как вам могло прийти в голову, что эта идиотская идея заслуживает моего внимания?
– Есть соображения, сэр, которые вынуждают обратиться к вам, – гнул свое Фейн. – Согласно Уставу внутренней службы, подобные дела должны представляться на рассмотрение вышестоящего начальства, чье решение считается окончательным.
– Прекрасно, прекрасно, – Круин посмотрел на Фейна более благосклонно. – Какие же это соображения?
– Время – самый важный для нас фактор. Чем быстрее наши пленники научатся нас понимать, тем лучше. Здесь же их внимание слишком поглощено непривычной и, возможно, таящей опасность обстановкой. К тому же они все время думают об оставленных семьях, о друзьях. А дома их ничто не будет отвлекать. Они будут заниматься куда более прилежно и очень скоро выучатся нашему языку.
