– Будет сделано, сэр.
Джусик с ввалившимися глазами, постаревший на десять лет, повернулся и, щелкнув каблуками, вышел из рубки.
Когда дверь автоматически закрылась за ним, Круин сел за стол, оперся на него локтями и спрятал лицо в ладони. Если дезертиры не вернутся, их нельзя будет наказать. Ни у кого во всей вселенной нет власти покарать отсутствующего преступника. Закон бессилен, если его граждане лишены весьма существенного свойства: быть в пределах досягаемости. Все законы, все уставы Гульда не могут вызвать дух сбежавшего дезертира и повести его на расстрел.
Но он должен примерно наказать злостных нарушителей приказа. Он понимал, что тайные посещения вражеского стана стали весьма частым явлением и даже, наверное, вошли в привычку. Нет сомнения, эти перебежчики сейчас с комфортом гостят у кого-нибудь, заняв комнату для гостей, вкусно едят, смеются, развлекаются. Нет сомнения, они прибавили в весе; разгладились морщины, оставленные годами космического полета; потускневшие глаза снова жизнерадостно заблестели. Они ведут беседы при помощи знаков и рисунков, участвуют в играх, учатся сосать эти дымящие штуки и гуляют с девушками в зеленых дубравах.
Круин смотрел в окошко иллюминатора. На его бычьей шее сильно билась жилка: он ждал, что внутри тройного кольца охраны вот-вот появится первый задержанный дезертир. Где-то очень глубоко в подсознании жила предательская надежда (хотя он никогда бы не признался в этом), что ни один дезертир не вернется.
Потому что пойманный дезертир – это четкое, неторопливое движение страшного взвода, хриплый крик «Целься!», затем «Огонь!». И последний милосердный выстрел Сомира.
Будь проклят Устав.
Стемнело. Прошел период, начался другой, как вдруг в рубку ворвался Джусик и, едва отдышавшись, отдал командору честь. Падающий с потолка свет углубил морщины на его худом лице, каждая щетинка на небритом подбородке была видна как сквозь увеличительное стекло.
– Сэр, я должен донести вам, что люди вышли из повиновения.
– Что, что? – нахмурив брови, Круин грозно посмотрел на Джусика.
– Им стало известно о недавнем разжаловании. О том, что назначен военно-полевой суд над дезертирами… – Джусик перевел дыхание. – Они знают, какое наказание им грозит.
– Ну?
– За это время ушло еще несколько человек – предупредить ушедших раньше, чтобы те не возвращались.
– Так, – Круин криво усмехнулся. – А что же охрана? Пропустила их?
– Вместе с ними ушло десять человек охраны, – ответил Джусик.
– Десять? – Круин быстро встал, подошел к помощнику и пристально взглянул на него: – А сколько всего ушло?
– Девяносто семь.
Сняв шлем с крючка, Круин резким движением надел его, затянул металлический ремешок под подбородком.
– Девяносто семь – это больше, чем команда одного корабля. – Круин осмотрел пистолет, сунул в кобуру, пристегнул на ремень второй. – Эдак они к утру уйдут все. – Он посмотрел на Джусика. – Как вы думаете, Джусик?
– Боюсь, что уйдут, сэр.
– Ответ на эти действия, Джусик, самый простой. – Круин похлопал помощника по плечу. – Мы немедленно снимаемся с места.
– Снимаемся с места?
– Разумеется. И всей флотилией. Надо выйти на равновесную орбиту, откуда ни один человек не сумеет сбежать. А пока мы будем находиться на этой орбите, я еще раз все хорошо обдумаю. По всей вероятности, мы найдем новое место для приземления, но такое, откуда никто не сможет убежать. Просто потому, что бежать будет некуда. Тем временем самолет-разведчик подберет Фейна с его группой.
– Сомневаюсь, чтобы команда подчинилась приказу об отлете, сэр.
– Посмотрим, посмотрим. – Круин опять улыбнулся, жестко, язвительно. – Если вы внимательно читали уставы, вы должны знать, что бунт в зародыше подавить нетрудно. Единственное, что надо сделать, – изолировать зачинщиков. Толпа – это не просто совокупность людей как таковых. Толпа – это зачинщики и стадо безмозглых идиотов. – Круин похлопал по рукоятке пистолета. – А зачинщиков узнать легче легкого. Как правило, они первые разевают рот.
– Так точно, сэр, – с сомнением проговорил Джусик. – Прикажете просигналить общий сбор?
Душераздирающе взвыла сирена флагмана, нарушив покой ночи. На кораблях один за другим вспыхнули прожекторы, на холме за выжженной полосой в кронах деревьев проснулись и громко защебетали испуганные птицы.
Медленно, уверенно, важно спускался Круин по металлическому трапу. Устремленные на него лица в свете бортовых огней казались гроздьями белых шаров. Капитаны кораблей и их помощники встали позади командора и по обе стороны от него. Каждый был вооружен двумя пистолетами.
– После трех лет верной службы Гульду, – напыщенно начал Круин, – среди вас оказались изменники. Это малодушные трусы, неспособные потерпеть каких-нибудь несколько дней. Всего несколько дней, и нас ждет блестящая победа. Позабыв о своем долге, они нарушают приказы, братаются с врагом, утешаются с их женщинами. Они, эта горстка ничтожных эгоистов, стремятся за счет большинства наслаждаться всеми радостями жизни. – Круин обвел собравшихся тяжелым, осуждающим взглядом. – Придет время, и эти люди будут жестоко наказаны.
На него со всех сторон глядели ничего не выражающие глаза. Он был меткий стрелок, с двадцати пяти шагов попадал в ухо бегущего человека, и он ждал, когда цель обнаружит себя. Этого ждали и стоявшие рядом с ним.
Но никто не нарушил молчания.
– Среди вас наверняка есть виновные в тех же самых преступлениях. Но пусть они не радуются. Ибо очень скоро они будут лишены возможности совершать свои беззакония. – Круин переводил взгляд с одного лица на другое, глаза его вспыхивали гневом, а руки крепко сжимали пистолеты. – Корабли должны быть приведены в полную готовность. Стартуем немедленно и выходим на равновесную орбиту. Вас ожидают бессонные ночи и тяжкий многодневный труд, за что вы должны благодарить своих товарищей, изменивших долгу. – Круин секунду помолчал, потом спросил: – Возражения есть?
Один зачинщик ведет за собой тысячу.
Ответом опять было молчание.
– Приказываю начать подготовку к старту, – отрубил Круин и повернулся, чтобы идти к флагману.
Капитан Сомир, оказавшийся лицом к лицу с Круином, вдруг закричал:
– Командор, берегитесь!
Рука с пистолетом взметнулась вверх, у самого уха Круина прозвучал выстрел.
Услыхав за спиной рев толпы, он резко повернулся и вскинул обе руки, сжимающие пистолеты. Он не слыхал выстрела Сомира, не видел больше толпы, рев прекратился так же внезапно, как начался. Страшная тяжесть сдавила голову, трава поплыла на него, руки разжались, пистолеты выпали, и он, прикрыв руками лицо, упал. Расплывшиеся, танцующие огни стали меркнуть в его глазах, и скоро все поглотила тьма.
Как сквозь сон Круин слышал слабый, беспорядочный топот множества ног, приглушенные, точно доносившиеся издалека, крики, исторгавшиеся сотнями орущих глоток. Потом все перекрыли чудовищной силы взрывы: один, другой, третий… Круин ощущал, как содрогается от взрывов почва.
