Боже…
Хотя мне страшно, страшно от того, что он собирается сделать, часть меня испытывает искушение поддаться тьме внутри него, позволить ему выместить ее на мне. Интересно, если я отдамся ему, если я позволю ему овладеть собой, изменит ли это что-нибудь? Повернет ли это его ко мне.
Я чувствую его горячее дыхание возле уха и прежде чем я успеваю собраться с мыслями, он срывает с меня трусики, потратив на это незначительное усилие.
Моя грудь ходит ходуном, я никак не могу остановить учащенное дыхание. Он ведь не собирается этого делать, правда? Он же не станет насиловать меня? Это все равно он, пусть даже такой злой, но это он, он не перейдет черту.
Затем я чувствую его… не только тело, но и его член, он огромный, и он скользит вверх и вниз по моей заднице, заставляя дрожать от страха, но в моем животе кипит нечто большее, чем страх. Это нечто совсем другое.
Тепло заполняет мое существо, посылая струйки удовольствия в моу сбитую с толку голову. Я в замешательстве, в полном замешательстве. Я не должна хотеть этого, но, как бы это ни было странно, хочу.
Я представляла себе секс с ним с тех пор, как узнала, что это такое. Но никогда, никогда я не представляла его таким. Я всегда предполагала, что он будет моим первым, но я думала, что это будет мило и нежно, а не так грубо и грязно.
Рука Кирилла ласкает мою разгоряченную плоть, его прикосновения удивительно нежны, когда он скользит членом между ягодицами, вверх и вниз, вверх и вниз. Я слышу, как он вдыхает и выдыхает, словно пытаясь успокоиться.
— Мне трахнуть твою киску или задницу? — я снова начинаю извиваться под ним, желая хотя бы увидеть его лицо, попытаться найти в нем того мальчика, которого я когда-то знала.
— Отпусти меня… ты показал свою силу, доказал мне все. Хватит, — кричу я, чувствуя, как удовольствие бурлит у меня между ног.
— Нет, я думаю тебе еще мало, — его рука скользит по моему телу, проходит по ягодице и проникает между ног.
Все это я хотела когда-то давно, его руки на мне, его губы на моих, и, возможно, часть меня, все еще хочет этого, но только не с тем человеком, которым он сейчас стал.
Я хочу его прежнего, мальчика, который держал меня за руку, улыбался мне и вытирал мои слезы.
Я хочу вернуть своего лучшего друга.
Без предупреждения он начинает нежно поглаживать мой клитор.
— Может, я трахну обе. Скажу всем, что ты оказалась шлюхой, которая умоляла меня взять обе твои дырочки.
Мое тело реагирует на его прикосновения, хотя его слова жестоки, а голос зол.
Я хочу заговорить, сказать хоть что-то, но боюсь, что вместо слов вырвется стон, и поэтому, я сжимаю губы с большей силой.
Глава четырнадцать
Парень продолжает наглым образом ласкать меня, дразня мой клитор, и это сводит с ума.
— Кирилл, — его имя срывается с моих губ, и я тут же ругаю себя за то, что не смогла удержать рот на замке.
— Ммм, твоя киска уже мокрая. Тебе нравится это, не так ли? Готов спорить, что ты даже не девственница. Уверен, ты переспала с сотней парней, таких же, как я.
— Нет, — кричу я, когда он погружает в меня два пальца. Я вздрагиваю, мое тело скручивается от боли и удовольствия.
— Черт… как же тесно, — шипит он, когда его пальцы все еще внутри.
Я хнычу в простыню, и он немного снимает свой вес с меня, прежде чем снова начать двигаться, погружая свои пальцы глубоко внутрь меня и потирая волшебное местечко. Место, о существовании которого я даже не подозревала до этого момента.
Наслаждение нарастает, приближая меня к краю. Это безумие, неправильно, но почему-то я чувствую, что больше не могу сдерживать стоны.
— Совершенство, абсолютное совершенство, — шепчет он, видимо, не желая, чтобы я это услышала. Он прижимается губами к моему затылку, продолжая орудовать пальцами.
Проходит немного времени, и я становлюсь все более и более влажной от возбуждения, все мое тело содрогается, ноги дрожат, когда оргазм приближается.
Я только раз заставляла себя кончать, и никогда это не ощущалось так, как сейчас, сокрушительно, поглощая каждую клеточку моего тела.
Я чувствую только, как его пальцы погружаются все глубже и глубже в мою плоть, пока я не начинаю ощущать лишь блаженное удовольствие, пульсирующее в моем теле.
Моя киска пульсирует вокруг его пальцев, мои мышцы напрягаются, пытаясь вытолкнуть его.
— Такая красивая маленькая киска. Я даже представить не мог, что ты будешь так отзывчива на мою ненависть, думаю, мы оба полны сюрпризов.
Прикусываю нижнюю губу с такой силой, что из нее начинает идти кровь, и я кривлюсь от металлического привкуса на языке. Когда Кирилл убирает свои пальцы, я остаюсь в оцепенении, моему телу не хватает его прикосновений, огня, который он разжег во мне.
Он остается на мне, просто лежит на сверху, тяжело дыша, как будто это ему нужна минута отдыха после того, что только что произошло. Когда его дыхание успокаивается, он, наконец, поднимается с меня, в отсутствии его прикосновений мне становится холодно.
Я жажду его прикосновений, его слов, пусть даже жестоких.
Я снова и снова становлюсь той маленькой девочкой, влюбившейся в лучшего друга своего брата.
Прежде чем я успеваю что-то сказать или сделать, он стягивает с меня штаны и бросает их на пол рядом с кроватью. Он переворачивает меня на спину, а затем снова наваливается всем телом и вдавливает в матрас.
В таком положении я могу видеть его, понимать, о чем он думает, что чувствует. Заглядывая в его застывшее лицо, я задаюсь вопросом, что он собирается делать дальше, и, что еще хуже, позволю ли я ему это сделать?
Мое сердце колотится, а дыхание становится поверхностным, когда мы оказываемся лицом к лицу. Он все еще зол, в его глазах отражается только ненависть. И в этот момент, глядя на него, видя эти эмоции, я понимаю, что не злюсь на него. Я не ненавижу его за то, что он это сделал.
Я не смогу, даже если очень захочу. Вместо этого я чувствую нечто совершенно другое… Я чувствую сожаление.
Мне жаль, что он превратился в такого жестокого человека, жаль, что в его жизни нет любви, что он потерял свет, доброту, которая была у него когда-то.
Чувствуя потребность вернуть того человека, я хватаюсь за его рубашку, притягивая еще ближе, одновременно поднимая голову с матраса. Я не думаю. Я просто прижимаю свои губы к его и целую. Его губы теплые, и я вдыхаю его запах, погружаясь с головой в эмоции.
Мой губы сливаются с его, голод когтями впивается в мой живот. Милые невинные поцелуи, которыми были у нас раньше, не идут ни в какое сравнение с этим. В этом поцелуе есть потребность, за которую я пытаюсь ухватиться.
Кирилл углубляет поцелуй, и на мгновение я забываю о том, как нам было больно, как мы злились из-за потери друг друга. На мгновение мы становимся теми же людьми, которыми были раньше, этот поцелуй говорит за нас, говорит то, что никто из нас сказать не мог.
