— Я думал, ты опять взялась за своё! Ты хоть можешь представить, что я испытал, стоя за этой чёртовой дверью?
Выныриваю из своего укрытия на его плече. Кошусь на дверь, что теперь на одной петле висит. И опять смотрю в его глаза дикие.
— Борь…
— Что?
— А давай поедем к Миру в Лондон? Устроим себе медовый месяц, что скажешь?
Победный молчит, всё с тем же болезненным недоверием вглядываясь в мои глаза. Молчи и трёт грудь, где, я знаю, больно… Его сурово поджатые губы кривятся, как у готового зареветь ребёнка. Может быть, он и плачет. Даже скорее всего… Но я этого не вижу. Он прячет лицо у меня в волосах и шепчет:
— Ради тебя — всё, что угодно.
— Ладно… И ещё…
— Да?
— Как ты смотришь на то, чтобы ещё кого-нибудь родить? Не сейчас, потом… Может быть, — тараторю, сбиваясь и путаясь.
— Господи, Саш, ты меня доконаешь… Как смотрю? Да нормально! Можем хоть сейчас начинать. Если у меня после всех этих стрессов встанет.
Я смеюсь. Хотя внутри до сих пор болит. Борька-Борька… Знакомый и такой родной, что уже и не важно — любимый ли.
— Мы не будем спешить.
— Ну уж нет! Назвалась груздем, что называется, — Победный нащупывает мою ладонь и прижимает туда, где всё как следует встало, несмотря на его опасения. — Или ты не хочешь?
Я медлю, внимательно прислушиваясь к себе. Понимая, что цена ошибки будет слишком высокой. А потом уверенно киваю и сжимаю пальцы сильней, как он любит. Как люблю я… Никакой ошибки нет. Ошибку мы совершили в прошлом. Теперь же пришло время её исправить.
— Сашка, господи, как я тебя люблю…
— Смотри не забудь об этом.
— Никогда больше. Веришь?
— А почему ещё я с тобой?
— Потому, что тоже любишь?
Вот гад! Всё и сразу ему подавай, видите ли!
— Может быть. Посмотрим на твоё поведение.
Конец
