– Я с тобой поделюсь планом Дана! – неожиданно сказал Мигель. – Глотаем все специи, что могут помочь, спускаемся в шахту и надираем всем задницы!
– Это не план!.. – попытался достучаться до друзей Иоганн.
– Мне нравится! – поддержал Вульф. – Пришёл и всех плохих парней прибил! Отлично! Самый лучший план!
– Я бы с этим поспорил! – возмутился Вилли.
– Ты вообще со всеми споришь! Хорош уже! – возмутился Себастиан.
– Но если можно поспорить, – развёл руками Вилли, – то лучше спорить, а не молчать…
– Лучше молчать, чтобы услышать, как к нам подкрадывается враг! – буркнул Иоганн.
– Хватит!!! – рявкнул Дан, успокаивая касадоров. – Чтобы строить планы, Ган, надо видеть, с чем придётся столкнуться. Мне рив прислал карту окрестностей, а не подробный план шахты. Так что сначала доберёмся, а потом подумаем, что дальше делать.
– Хоть думай, хоть не думай – это шахта, Дан! – засмеялся Мигель.
– И второго выхода у неё нет… – согласился Бенедикт.
– Вот для этого мы и везём ящики, которые передала твоя мама! – наставительно заметил Дан. – А я везу эти мешки…
– А что в них? – спросил Бенедикт. – Мне мама сказала, что пригодится.
– Давайте поглядим! – предложил Вильям.
– Билли, нам надо ехать! – напомнил Дан.
– Ай, Дан, мы по пути умрём от любопытства! – отмахнулся от него неожиданно повеселевший Иоганн, соскочил с волла и кинулся к самому длинному ящику.
– Ган!.. – простонал Дан, но касадоры не обратили на его недовольство никакого внимания.
Они отцепили ящик, положили на землю и открыли его. Внутри, в куче витой древесной стружки, блестя на солнце чёрными боками, лежала пушка.
– Пушка! – констатировал очевидное Вильям, почёсывая затылок.
– Пушечка! – радостно поправил его Иоганн и потянулся к чёрному стволу. – Малое корабельное орудие!.. Ты ж моя лапочка!
Он нежно погладил орудие, а потом деловито уточнил у Дана:
– И сколько у нас зарядов?
– Десять осколочных, два десятка картечи и три десятка ядер, – ответил тот. – Всё, что сумели наскрести…
– Моя мама дала вам пушку?! – Бенедикт, наконец, пришёл в себя. – Да это просто невероятное что-то… Она ей дорога как память!
– Она сказала, что прошлое пожертвует будущему, – хмуро ответил Дан. – Ну всё, насмотрелись? А теперь закрывайте ящик! Садитесь на воллов и поехали!
Дан выглядел очень строгим и сердитым. Но, на самом деле, он не сердился, а строгость была напускной. Он даже на Иоганна не злился, понимая, что кто-то должен был задать вопросы, потому что среди бойцов копилось напряжение и растерянность. И прекрасно видел, что это негласно поручили Иоганну. Но Дан обязан был, по его мнению, поддерживать дисциплину и авторитет. Вот и корчил из себя строгого и сердитого.
Ночевали они прямо на дороге. Костёр не разводили и спали вполглаза. А утром, с первыми лучами солнца, отправились дальше. Через час они набрели на следы ночёвки дельтианцев.
– Ну, по крайней мере, Пелла всё ещё была с ними, – заявил Мигель, соскакивая с волла.
– Это ты как понял? – спросил всегда готовый к спору Вильям.
– Да всё просто, Билли, – ответил Мигель. – Я же следопыт!.. Вон отпечаток её фигурки!
– Да где? – удивился Вильям, пытаясь найти на камнях хоть какие-то следы.
– Вильям, он тебе нагло врёт, – заметил Иоганн. – Когда же вы перестанете вестись на шутки Мигеля?
– Тогда как он определил, что Пелла жива? – возмутился Вильям.
– Обрывки верёвок видишь? – спросил Дан, указав на землю. – Вон и вон…
– Ну мало ли… – начал было спорить Вильям, но Дан его прервал.
– Это были путы. На ногах длиннее обрывки, и на руках – короче. Их срезали ножом, чтобы она могла размять конечности. Вон там, в песке, отпечаток её сапога. А вон – следы крови. Там её тащили к костру.
– Может, у них обнаружился предатель! – заметил Вильям.
– Тогда бы мы нашли труп, а не следы, – ответил Дан.
– Они уехали где-то пару часов назад, Дан! – сообщил Мигель, прерывая спор. – Мы догоняем!
– Попробуем нагнать их в горах! – обрадовался Дан. – Может, не придётся шахту штурмовать.
Но догнать отряд до шахты так и не удалось. Не прошло и четырёх часов, как Дан с друзьями уже сидели в укрытии среди камней, разглядывая оборону шахты.
Солнце катилось по небу к зениту, и надо было быстро придумать хороший такой, крепкий план нападения. Ждать у моря погоды никто не собирался. Надо было спасать Пеллу, и, к тому же… Дан всё ещё рассчитывал поймать Ульриха Томази, чтобы задать ему много-много вопросов…
Глава 21
Старая шахта Анри Франкони, какой-то кабинет в каком-то закутке, 12 января 1936 года М.Х.
– Добрый день, метен Нэш! – едва войдя в кабинет, Ульрих Томази натянул на лицо выражение крайней радости и вечной признательности.
Метен Нэш, полноватый человек средних лет, поднял голову от стола, на котором лежала тонкая стеклянная пластина, которую он зачем-то старательно рассматривал. Вообще, Ульрих Томази давно заметил за метеном Нэшем чрезвычайно много странностей. Первое, что обращало на себя внимание, так это то, что временами Мэйсон Нэш мог внезапно взять и уставиться куда-то мимо собеседника. Такое случалось не слишком часто, но всё-таки случалось. И это и пугало, и раздражало одновременно.
Вторая странность, которую подметил Ульрих – пристрастие к необычным нарядам. Все они у Мэйсона Нэша были отменного качества, с аккуратнейшим кроем. Но все до единого были странные. Вот, к примеру, его сегодняшний костюм включал в себя практически классические брюки – только со складкой посередине нижней части штанины. Будто он их неверно сложил, а потом специально так и оставил.
Да, на метене Нэше была рубашка – вот только ей зачем-то обрезали рукава!.. Впрочем, Ульрих вынужден был признать, что для Марчелики обрезанный рукав – это даже удобно, по такой-то жаре. Но… Но зачем при этом её обладателю сюртук, да ещё и без стоячего воротника?! По всем признакам, метен Нэш был весьма состоятельным и богатым человеком. Нельзя же так одеваться в его положении. Это просто-напросто невежливо!
Третья странность – необычные вещи Мэйсона Нэша. Казалось бы, вот перед ним лежит стекло в рамке. Ну что может быть необычного в обычном стекле в рамке? Однако Нэш почему-то очень внимательно пялился в это стекло. И отложил его только при появлении Ульриха Томази. Да и, чего уж там, он не просто пялился – он смотрел на стекло так, будто это книга. Ей богу! Он даже глазами водил из стороны в сторону!..
Когда-то Ульрих считал, что главная странность метена Нэша – это те словечки, которые он иногда использует, но по сравнению с перечисленными чудачествами, незнакомые слова казались теперь просто глупой привычкой. Как, впрочем, и его любовь говорить так, будто он в рот камней набрал, тренируя по примеру мифического Цицерона риторику… В общем, крайне странный тип!.. Но что взять с этих сумасбродных богатеев?
