– А что тогда насчёт художника? – спросила Мария. – С ним вы тоже были знакомы? Ну, с тем парнем, который краску по холсту разбрызгивал?
– С Джексоном Поллоком? Лично я не была с ним знакома, нет, – ответила миссис Фишер, проводя Марию назад, в гостиную. – Но, видишь ли… – она поставила свою чашку на сундучок и потянулась за лежавшим на столе альбомом по живописи. – Тебе нужно тренировать свой глаз, – она пересела к Марии на диван, полистала альбом, нашла в нём нужную иллюстрацию. – Помнишь ту дикую мелодию, которую играл Диззи на той пластинке, которую я ставила тебе сегодня утром?
Да, Мария помнила те завывания трубы, хотя и не очень хорошо.
– Ну помню, – сказала она. – Ерунда какая-то. Кошачий концерт.
– А теперь присмотрись к тому, как нанесены слои краски на полотне Поллока.
Мария уставилась на ритмично расходящиеся волны красок. Они текли, сливались, снова разбегались, разлетаясь брызгами. Это действительно напоминало джаз.
– Ага, мне кажется, я уловила связь, – сказала Мария. – Но вот никакой связи между всеми этими художниками, музыкантами, поэтами и спрятанным сокровищем я всё равно не вижу.
– Я тоже. Может быть, твой друг был художником или музыкантом и был знаком с ними? – миссис Фишер поднялась со своего стула и прикрикнула, хлопнув в ладоши: – Архимед! Брысь!
Кот недовольно мяукнул в ответ, но всё же послушался хозяйку и спрыгнул со стола.
– Но я не знаю, кем был Эдвард до того, как ум… – и Мария, резко замолчав, опустила голову, делая вид, что внимательно разглядывает свои туфли.
– Был? – моментально переспросила миссис Фишер. – До того, как… что?
Недовольный тем, что его согнали со стола, Архимед подошёл к сундучку и лёгким взмахом хвоста повалил на нём чашку. Из вредности, конечно.
– Боже мой, ты говоришь о… призраке, не так ли? – миссис Фишер поправила упавшую чашку, затем отпихнула Архимеда в сторону.
Теперь Мария смотрела уже не себе под ноги, а в сторону, в раскрытое окно.
Миссис Фишер обогнула диван, подошла к этому окну и захлопнула его, затем вернулась, села рядом с Марией и сказала, потирая свои ладони так, словно они у неё внезапно замёрзли:
– Я много лет пыталась установить контакт с Робертом с помощью всевозможных медиумов и экстрасенсов. Иногда, как казалось, им удавалось связаться с ним, но это всегда было… очень зыбко. Во всяком случае, никто из этих медиумов не представил мне таких надёжных доказательств этой связи, как ты.
Мария не знала, подтвердить ли ей догадки миссис Фишер или молчать как рыба. И решила ничего не говорить.
– Сегодня утром ты сказала, что никогда не видела его, но он очень много знает о моём прошлом. А как ты связываешься с ним? Покажи мне, пожалуйста, – попросила миссис Фишер, кладя свою ладонь на плечо Марии.
– Я не понимаю, о чём вы…
– Пожалуйста, Мария. Я прошу тебя, – мягко повторила миссис Фишер. – Расскажи мне, каким образом ты познакомилась с моим дорогим Робертом.
Мария подняла голову. Она хорошо знала, что чувствует человек, которому жизненно необходимо с кем-то вступить в контакт. Её саму не раз посещало это чувство, когда она хотела связаться с Эдвардом. Когда-то, давным-давно, такие же чувства Мария испытывала и к своей матери. Быть может, не случится ничего страшного, если рассказать всю правду об Эдварде одному человеку? Всего одному человеку – миссис Фишер. А без этого, скорее всего, она просто не сможет помочь вдове отыскать сокровище.
И Мария, глядя прямо в голубенькие глазки миссис Фишер, спросила:
– А вы никому не расскажете? Ни одной живой душе?
– Даю слово.
– Могу я попросить у вас чистый лист бумаги и ручку?
– Конечно, – миссис Фишер открыла шкаф, вытащила большой блокнот, вырвала из него тонкий лист, затем нашла шариковую ручку, которая хорошо пишет. – Сгодится? – спросила она.
Мария молча кивнула, сдвинула в сторону лежавшие на столе книги, освобождая для себя место. Сжала ручку в пальцах.
– Эдвард? – позвала она, и сразу же ощутила рядом с собой дуновение холодного ветерка. – Миссис Фишер хочет поговорить с тобой. Можешь сказать что-нибудь такое, что ей нужно услышать?
Миссис Фишер негромко прокашлялась и встала за спиной у Марии, положив руку на спинку её стула.
А Мария уже почувствовала прохладное прикосновение руки Эдварда. Она закрыла глаза, запрокинула голову и предоставила Эдварду полную свободу действий.
* * *
Когда Мария вновь открыла глаза, шариковая ручка лежала на столе, откатившись слегка в сторону, её собственная ладонь вновь стала тёплой, а вот бумажный лист исчез. Она обернулась.
Миссис Фишер сжимала в руке послание Эдварда, и глаза у неё были, что называется, на мокром месте.
– Поверить не могу, – дрожащими от волнения губами прошептала она. – Автоматическое письмо.
– Авто… что? – переспросила Мария и тряхнула головой, медленно приходя в себя.
– Твой метод называется автоматическим письмом. Оккультисты применяли его ещё в девятнадцатом веке, – бумажный листок дрожал в руке миссис Фишер. – Они связывались с духами именно тем способом, какой ты мне только что продемонстрировала.
– Оккуль… это кто?
– Так в те времена медиумов называли. Ясновидящих. Спиритуалистов, которые столики вертели. Магов всяких.
– Ну хорошо. Так что вам сказал Эдвард?
Миссис Фишер словно не расслышала этот вопрос, она продолжала снова и снова перечитывать листок, поправляя очки на своём носу.
– Позднее художники-сюрреалисты тоже использовали подобный метод, чтобы, как они говорили, подключиться к своему подсознанию. И Керуак писал свои тексты как неконтролируемый поток сознания. А некоторые джазовые музыканты в годы моей юности утверждали, что бессознательно получают откровение свыше, чтобы потом передать его с помощью своих импровизаций.
«Быть может, каждый из этих художников и писателей общался со своим собственным Эдвардом? – подумала Мария. – Хорошо, допустим, но какое они имели отношение к сокровищу миссис Фишер?»
– Что там написано? – потянулась за листком бумаги Мария, но миссис Фишер убрала его за спину и с улыбкой ответила:
– Это конкретные указания для меня. Я должна пойти на кухню и позаботиться об угощении для тебя.
– Что? – удивилась Мария. С нею Эдвард никогда ни о каких угощениях не говорил.
– Ну ладно, сама взгляни, – миссис Фишер отдала Марии исписанный листок и направилась в сторону кухни.
– Мяу? – спросил у Марии Архимед, легонько ткнув её своей головой.
Она пожала плечами и, поглаживая кота свободной рукой, прочитала на бумаге, которую держала в другой руке:
