– Так вот чем ты здесь занимаешься, когда я этого не вижу, – сказала она и, отшвырнув ногой лежащую на полу шариковую ручку, встала так, чтобы загородить собой дверь кладовки и отрезать Марии путь к бегству. – Я слышала, как жужжит твоя игрушка, – добавила она, указывая пальцем на матрас.
Мария тяжело сглотнула.
Как же она сглупила, когда, удирая отсюда по пожарной лестнице, оставила уоки-токи включённым, да ещё на полную громкость!
– Но ты же знаешь, что тебе запрещено разговаривать с другими детьми, не так ли? – сурово напомнила мадам Фортуна. Мария кивнула, снова хотела сглотнуть, но не смогла. В горле у неё пересохло. – Да, Мария, актриса из тебя так себе, хотя, надо признать, ты едва меня не одурачила.
У Марии на руках волоски встали дыбом – она вспомнила, что именно эти слова говорила мадам Фортуна по телефону в одном из её кошмарных снов.
– Где же он, Мария? Он сейчас здесь?
– Ч…? Кто…? – жалобно пискнула Мария.
– Эдди. Ты здесь, Эдди?
– Я не понимаю, о чём ты…
– Заткнись, врунишка! Я же слышала, как ты сказала «Эдвард». Я слышала, как ты сказала «сокровище». И как ты сказала «миссис Фишер», я тоже слышала.
Мария повесила голову. Она оказалась загнанной в угол и понимала это. Откинувшись назад на своём матрасе, она вдруг наткнулась спиной на что-то твёрдое. Уоки-токи! Связь! Теперь оставалось лишь молиться, чтобы его услышал Себастьян на своём четвёртом этаже.
Мадам Фортуна залезла в карман своей шубы, вынула два сложенных бумажных листка, медленно развернула первый из них и прочитала:
– «Сначала скажи ей: Вспомни серебристый свет Луны и медовый месяц в июне…»
Это были сообщения Эдварда, которые мадам Фортуна вытащила из-под вазы для фруктов. Вытащила и всё это время хранила у себя!
Мария медленно завела за спину одну свою руку, пошарила, нащупала кнопку и включила уоки-токи на передачу.
А мадам Фортуна тем временем развернула второй листок, поднесла его ближе к своим глазам и прочитала:
– «Бедная, оставшаяся без гроша, миссис Фишер будет тосковать по исчезнувшему с её пальца кольцу. Но спрятанное в её квартире сокровище останется при этом нетронутым. Мистер Фишер надеется, что ты поможешь его жене найти то, чем она будет дорожить».
– Сокр-ровище! Сокр-ровище! – сообщил Гудини.
Мадам Фортуна скомкала листки и бросила их на пол.
– Как давно ты разговариваешь с Эдди? Отвечай! – прикрикнула она.
– Не знаю, – покачала головой Мария.
– Ага, рассказывай, – усмехнулась мадам Фортуна. Нехорошая у неё была усмешка, неприятная. – Всё это довольно-таки удивительно, – она сложила руки на груди и всем своим весом привалилась к двери кладовки. Казалось, что она выпила из воздуха весь кислород – в этом маленьком тесном пространстве стало так душно, что у Марии пот на голове выступил.
– Между прочим, с призраками твоя бабушка разговаривать умела. Ты не знала? А я знала, всегда это знала. А я? – махнула рукой мадам Фортуна. – Нет, я никогда этого не могла. Впрочем, Эдди уже успел, наверное, всё тебе обо мне рассказать, да? Ну, признавайся, как давно тебе это известно? – наклонилась она, чтобы взять Марию за подбородок.
– Ч… что известно? – выдохнула Мария, стараясь не шевелиться. Знала, что малейшее неверное движение может вывести её мать из себя.
– То, что я не твоя родная мать, – ответила мадам Фортуна, отпуская подбородок Марии.
«Мадам Фортуна не моя мать? – подумала Мария. – Но, простите, от кого же я в таком случае появилась на свет?»
– А… кто моя мать? – хрипло спросила Мария.
– Не знаю, – пожала плечами мадам Фортуна. – Она погибла в автокатастрофе ещё до того, как я познакомилась с твоим отцом. Но до чего же удивительно, что ты всё это время знала о том, кто твой отец! – сложила она на груди руки и добавила, презрительно скривив верхнюю губу: – Тупой поэтишка, бездельник и бездарь.
– Кто-кто? – переспросила Мария, с трудом соображая, о чём идёт речь. Очень уж сильно было её потрясение, чтобы нормально соображать.
– Ну, и что мне было делать? – продолжила мадам Фортуна, пропустив мимо ушей вопрос Марии. – Я оказалась одна с двумя ртами, которых нужно было кормить. Твоя бабушка тебя любила, и она предложила обучить меня секретам своего мастерства, чтобы я могла о тебе позаботиться.
Мария не верила своим ушам. Эдвард – тот самый «тупой поэтишка, бездельник и бездарь»? И он же – её родной отец? А раньше мадам Фортуна всегда говорила, что её отец давным-давно пропал. А он, оказывается, был призраком.
Тогда неудивительно, что он все эти годы общался с ней! Защитить свою дочь старался. Защитить от мадам Фортуны. От её мачехи.
– Поначалу я хотела избавиться от тебя. Мне о себе самой позаботиться нужно было. Но подержав тебя на руках и заглянув в твои глаза, я поняла, что должна оставить тебя и растить как свою собственную дочь. Я и фамилию свою тебе дала, – мадам Фортуна закрыла глаза и улыбнулась, делая руками такие движения, будто баюкала на них ребёнка. Но затем остановилась и открыла глаза. – Твой отец всегда был ненормальным. Знаешь, что он оставил мне, когда прыгнул с моста в реку головой вниз?
Мария покачала головой, изо всех сил стараясь сдержать слёзы. Значит, её отец покончил с собой? Ужас какой!
– Ничего! Ни гроша!
– Ни гр-роша, ни гр-роша, – подтвердил Гудини.
– Ничегошеньки нам не оставил! – повторила мадам Фортуна. – Так что прокормить я тебя могла только одним способом, выбора у меня не было, – Марии было трудно поверить в то, как мадам Фортуна выставляет себя перед нею несчастной жертвой обстоятельств. Это после того, как она столько лет лгала ей? – Короче говоря, когда твоя бабушка умерла и кто-то вскоре после этого пришёл и стал спрашивать её, мне ничего не оставалось, как лишь ответить: «Мадам Фортуна? Да, это я». Вот так я и стала «медиумом». Новой мадам Фортуной.
Палец, которым Мария нажимала кнопку уоки-токи, уже болел от напряжения, но она не убирала его. «Прошу тебя, Себастьян! – думала она. – Слушай, слушай, пожалуйста!»
– Мне пришлось заниматься единственным делом, которым славилась эта семья, – продолжала мадам Фортуна. – И я стала как бы разговаривать с мёртвыми. И как бы видеть будущее.
Мария ничего не ответила. Эта самозванка много лет выдавала себя за медиума. И за её мать тоже.
– Но, похоже, нам наконец повезло. Помнишь, я просила тебя об одной небольшой последней услуге? – мадам Фортуна наклонилась так, чтобы смотреть прямо в глаза Марии.
Услуга? Что ещё за услуга? Марии ужасно хотелось сбежать отсюда, но как? Как?
